Алексею пришлась по душе более простая и эффективная конструкция огнеметов, предложенная Михаилом. Прежде, нужно было разогревать котел со смесью нагнетая давление и только потом выстреливать. Сжатый воздух оказался куда эффективней. А главное, котлы можно было держать готовыми к использованию постоянно.

Но ты поди достань русичей, устроившихся на берегу, и имеющих дальнобойное оружие. Причем уже показавшее свою эффективность. Корабли-то сжечь получится, а вот взять дружинников уже будет не так просто, и заплатить за это придется дорогую цену. К тому же, по обыкновению, Романов отпускал в увольнение не больше трети дружинников…

Видя, что Михаил не проявляет ни то что беспокойства, а вообще не собирается никуда идти, Данила решил откланяться и заняться своими непосредственными обязанностями. А именно, сбором сведений. Вот и правильно. Нечего из себя гонца строить.

Кстати, а чего это команда воздухоплавателей мышей не ловит. Что такого случилось, что воздушная разведка не засекла противника еще на подходе, и о нем стало известно, только когда тот оказался в виде гавани? Хотя-а-а… Полет змея зависит от ветра, а сейчас его почти нет. Так что, пусть живут.

Закончив есть он приказал гвардейцам разрушить печь и оборудование. Когда же они превратились в ни к чему непригодный хлам, они собрали посуду уже приведенную Хуоджином в надлежащий вид и направились к гавани. Окончательно приберутся за собой потом, когда разберутся со свалившейся на них напастью.

Эскадра командующего флотом уже была в гавани, расположившись таким образом, чтобы держать под прицелом ладьи русичей и их трофейные галеры. Вообще-то, последние могли бы и пожалеть. Ведь именно на их борту содержатся пленники. Пограничников там немного, только и того, что сменяемый караул.

— Ну и что тут у вас, Зиновий? — поинтересовался Михаил у подошедшего с докладом сотника.

— Кроме того, что взяли наши корабли под прицел, вражды пока не проявляют. Но команды на берег не сошли, вроде и не на боевых постах, но все доспешные и оружные. К причалу подошел только дромон Иоанна. Сам он убыл в резиденцию стратига.

— Похоже не знает Дука, что с нами делать. Вот и думают гадают сейчас со Склиром, как им лучше выполнить волю их императора.

— Думаешь все же пушки?

— Да к гадалке не ходить, — хмыкнул Михаил.

Его хорошее настроение объяснялось просто. Евгения была кузиной Иоанна. Причем, насколько знал Романов, они были сильно дружны. Молодой флотоводец несколько раз выкраивал возможность, чтобы навестить ее в Таматархе. Да что там. Михаил был готов поставить в заклад свою правую руку, что тот любил сестру вовсе не братской любовью. Но православная церковь не католическая, и ни за что не одобрит брак между столь близкими родственниками.

Конечно Михаил не мог знать, что по его душу прибудет лично командующий флотом. Но в последние годы тот набрал в империи значительную силу и популярность. А лишний союзник лишним никогда не будет. Поэтому Романов сделал так, чтобы до Дуки дошли сведения относительно обстоятельств смерти Евгении и роли Романова в судьбе человека погубившего ее.

Правда не следовало забывать о том, что Иоанн ромей, а интриги, заговоры и предательство у них в крови. Они всегда руководствуются выгодой. Но даже у них личное отношение кое-что да значило.

Вскоре прибыл гонец, с приглашением стратига Склира в его резиденцию. Сотник Рубцов предложил было Михаилу прихватить с собой полусотню бойцов, но тот отказался, отправившись в сопровождении десятка гвардейцев. Не стоит перегибать палку столь уж явственным недоверием, при достаточно шатком равновесии.

Резиденция стратига была выстроена в греческом стиле, с портиком в виде треугольного фронтона с четырьмя колоннами. Здание вполне себе можно было назвать древним. Романов терялся в догадках сколько ему сотен лет. На белом мраморе то там, то здесь заметны выщерблены, оставленные как временем, так и невзгодами. Город несколько раз переживал осады и штурму, переходя из рук в руки.

Гвардейцев Михаил оставил у крыльца, пройдя мимо выставленного караула, отметив, что тех в этот раз побольше, чем обычно. И прибытием высокопоставленного гостя это не объяснить. Дука конечно в фаворе, и является главнокомандующим флотом. Но и Склира не в дровах нашли, чтобы он так-то прогибался. Поэтому, никаких сомнений, эти меры вызваны именно некоей неопределенностью с русичами.

Стратиг принял его в своем рабочем кабинете, восседая за большим столом из мрамора. Напротив него в кресле устроился Иоанн. Если первый взрослый муж, хорошо за сорок, то второй сверстник Михаила. Волевое и обветренное лицо, с рубленными римскими чертами. Высокий рост. Крепкое сложение. Выглядит весьма брутально. И наверняка пользуется успехом у женщин далеко не только из-за своего высокого положения.

— Здравия вам, — произнес Романов, остановившись, едва пройдя в дверь.

— Привет, Михаил, — ответил Дука.

Склир только кивнул. Нормально. Это не пренебрежение. Социальный статус даже воеводы Пограничного, не идет ни в какое сравнение с таковым у стратига. Плюс древний аристократический род. Так что, даже обозначенное приветствие означает расположение к вошедшему.

— Ты хотел меня видеть, стратиг, — произнес Романов обращаясь к Склиру.

Не сказать, что Михаил испытывал какой-либо пиетет по отношении к хозяину кабинета и его гостю. Но и обострять не собирался. Поэтому остался стоять у двери, сунув большой палец правой руки за пояс, а левую положив на рукоять меча.

Кстати, тот факт, что его не разоружили выглядит вполне обнадеживающе. Конечно оба аристократа перед ним так же вооружены и пользоваться клинками они умеют. Это не золотая молодежь двадцать первого века, у которых все решается за бабки и с помощью связей папаш. Местные молодые люди с детства обучаются владеть оружием и служат империи, участвуя в войнах.

Но к чему усложнять, когда можно обезоружить посетителя. Однозначно, хороший знак указывающий на то, что с ним все же хотят для начала договориться. Или же демонстрация дружины союзников к готовности драться, возымела свое действие. Сегодня для империи болезненна потеря каждого корабля.

— У меня к тебе вопросов нет. Но с тобой хотел переговорить Иоанн Дука. Вы кажется знакомы.

— Да, это так, — подтвердил Михаил.

— Тогда оставлю вас, — поднимаясь со своего места, произнес Склир.

— Что такого случилось, что стратиг вдруг покинул свой собственный кабинет? — когда за тем закрылась дверь, поинтересовался Романов.

— Ничего, если не считать этого, — взяв со стола свернутую в рулон грамоту, и демонстрируя ее, произнес Дука.

В глаза тут же бросилась восковая пурпурная печать. Императорский цвет. Никто другой не посмеет воспользоваться им. Вплоть до смертной казни.

— И что же понадобилось от меня Алексею.

— А сам-то как думаешь?

— Пушки.