— Это что? — ахнула Грета, указывая девушке на плечо.

— Да так… Повела себя неправильно.

— Кто тебя так? Свежие шрамы-то… это Игорь?

— Дракон не хотел, чтобы я уходила. Дай мне мочалку, пожалуйста.

Грета потеребила мочалку в руках.

— Давай лучше я. Ведь наверняка больно, бедняжка…

Тильда уселась обратно в ванну. Грета бережно оттерла всю грязь с ее тела, вымыла начисто шампунем медные вихры.

— Ну вот, снова ты красавица. Если перестанешь хмуриться и улыбнешься, — засияешь, как солнышко. Только худенькое солнышко — ужас. Давай вытирайся, одевайся — и за стол, любительница позднего ужина. Пойду разогревать. Заодно зайду к Кэти, погляжу, уснула ли она.

Хозяйка дома удалилась, оставив Тильду. Девушка вытерла мокрые волосы, завернулась в теплый халат и замерла перед зеркалом.

Осунувшееся бледное лицо, заплаканные глаза. Обветренные губы, крапинки тусклых веснушек на чуть вздернутом носу. Слипшиеся пряди рыжих волос. Облезлая лисица… Сидела бы себе дома, в норке у мамы под боком.

Решительно тряхнула головой: нет! Папу бы не спасло то, что она не приехала. И с Маардом бы она не встретилась. Маард…

— Я виновата. Я тебя во все это втянула. Почему ты не сказал мне правду?.. Я ушла бы сразу после того дождя, Маард!

Замолчала. Нет никакой разницы. Все равно случилось то, что должно было случиться. Не одно, так другое. Даже если бы не приехала она на каникулы в НайнФлэгс, отца все равно бы застрелили. Не заглохни машина по дороге из театра, киллер убил бы и ее тоже. Не спрыгни она с поезда, ее бы арестовали сразу по прибытии. Или убили по дороге. А если бы ты, дура, не ослушалась Маарда и осталась ждать его в пещере, тебя бы не изнасиловали, зло шепнула память.

Вспомнились внимательные глаза врача в маленькой амбулатории, боль внизу живота, вопросы, на которые стыдно отвечать. «Вы хотите, чтобы вам сделали тест на беременность? Напишете заявление в полицию? У вас хватит средств на оплату дополнительного лечения, если обнаружатся заболевания, передающиеся половым путем?» Тоска накатила горячей душной волной. Забавно будет: если не убьют, то, вполне вероятно, через пару месяцев в тюрьме найдут какую-нибудь заразу. Мойся, не мойся, Тильда Райнер…

Резко захотелось снова влезть в ванну и тереть себя мочалкой так, чтобы содрать кожу. А бесполезно. Угомонись, Тильда. Одевайся, спускайся в гостиную. Тебя ждут ужинать.

Белые махровые носки чуть скользили по ламинату. Тильда на цыпочках прошла мимо комнаты девятилетней Кэти, аккуратно прикрыла дверь. Хорошенькая она, Гретина дочка. Веселая, открытая, светлая девочка. Только брошенная какая-то… Жадная до внимания, до ласки. Матери сторонится. А к ней, чужой, грязной и оборванной, потянулась. Пока набиралась ванна для гостьи, малышка наотрез отказалась ложиться спать. Притащила Тильде любимую куклу в японских одеждах, замучила вопросами.

— А ты суши любишь? А аниме? А у тебя какой мультик любимый? А я сама шить умею, меня няня научила! Смотри, на Чисэ я сама шила кимоно! А ты умеешь?..

— Я только оригами умею… — смутилась Тильда.

Тут вмешалась Грета, почти силой увела дочь спать.

— Кэти, тебе давно пора в кровать, не заставляй меня ругаться! Тильда погостит у нас пару дней, наболтаешься с ней еще!

Девочка обиделась. Темные глаза налились слезами, губы капризно изогнулись. Тильде стало ее безумно жаль. Саму столько раз вот так же отправляли с глаз долой. Пока мать развлекалась в соседней комнате, маленькая Тильда хлюпала носом в подушку, стараясь уснуть поскорее и не слышать происходящего за стенкой.

— Ты ложись, Кэти. Я к тебе загляну через десять минут, — и весело подмигнула. А потом обратилась к Грете: — Можно мне лист бумаги?

Возилась долго, вспоминая детское хобби. Испортила несколько листов, но все же сделала что хотела. Заглянула в комнату к дремлющей уже девочке:

— Эй… Я тут кое-что тебе принесла.

Тильда присела на край кровати, сдвинув в сторону одеяло в пододеяльнике с огромными розовыми зайцами, и протянула Кэти бумажную фигурку.

— Это кто? — спросила девочка таинственным шепотом.

— Это журавлик. Хотела тебе дракона сложить, но не смогла. Решила, что хороший журавлик лучше неудачного дракона, — улыбнулась Тильда.

— Он волшебный?

— Очень. Он сказки носит. И счастливые сны. И если его повесить над кроватью — вот так, чтобы он свободно летел, то его крылья станут большими-большими, он тебя ими накроет и защитит. И тебе всегда с ним будет тепло и надежно.

Кэти погладила спинку игрушки пальчиком, посопела и попросила:

— А повесишь? Чтобы крылья росли… Нитка там, на столе, где лоскутки.

Несколько минут спустя журавлик, покачивая крыльями, полетел над детской кроваткой за самыми сладкими снами для маленькой Кэти…

— Еще добавки?

Тильда вздрогнула, уронила вилку. Резкий звук расплескался по просторной гостиной, отразился от стен. Грета нахмурила брови:

— Ты что? Побледнела…

— Просто задумалась, а тут звук неожиданный, вот и… Все в порядке.

Улыбнулась через силу. Упавшая вилка внесла в плавное течение спокойных минут диссонанс. Словно где-то очень далеко треснула ткань мироздания.

— Да ты уже засыпаешь, девочка, — покачала головой Грета.

Она встала из-за стола, взяла со столика у окна массажную щетку, подошла к Тильде и принялась бережно расчесывать рыжую шевелюру.

— Хорошо, что ты у него есть, — замурлыкала Грета. — Игорь здорово изменился с твоим появлением. Я бы сказала, обрел смысл. Я часто к нему захожу на работе. Сижу, смотрю… Я тебя угадала. Тильда. Он стал чаще улыбаться. А потом я по губам поняла. Прочитала… Не бойся, не бойся. Все хорошо. Ты здесь, потому что Маард знает, что я вам не враг. И он мне дорог.

Тильда повернулась. Так резко, что Грета выронила расческу.

— А кто ты ему?

— Боевая подруга, — ответила женщина безэмоционально и погладила Тиль по голове. — Всего лишь. Хотя когда-то мне хотелось быть на твоем месте. А сейчас я всего лишь человек, который неплохо знает Игоря.

— Ты… счастливая, — слова словно царапали горло, рождаясь. — Ты можешь видеть его каждый день. Ты помнишь, какое вино он любит. Знаешь его любимую музыку. Хранишь его прошлое. А у меня ничего нет. Кроме фотографии в медальоне… ничего. Голос… Сны. Я не могу ни поцеловать его, ни за руку подержать! А ты…

Тильда умолкла, закрыв глаза и стараясь дышать спокойнее. Грета все так же бережно перебирала пряди ее волос.

— Девочка… Неужели ты действительно его любишь? Это же просто образ. Голос, не более того. Как бы… — смешок. — Виртуальность.

— Ты… тебе не понять. Ты привыкла к тому, что для того, чтобы любить, надо обязательно быть бок о бок с тем, кого… — Тиль поперхнулась, перевела дыхание и продолжила: — кого любишь. А это не так! Быть рядом — это не значит видеть, осязать, знать каждую черточку… Это да, необходимо, но бывает и иначе! Любовь — она не в глазах, не на кончиках пальцев, не в носу! Она внутри, этого не потрогать, не разложить на разумные составляющие… как ветер. Без него воздух становится затхлым, и ты задыхаешься, глотая пыль.