Идти в Тиринф пришлось пешком, но недалеко, благо огненная повозка бога Гелиоса опускалась на землю невдалеке от Микен, где находилась старая аварийная, давно не использовавшаяся тормозная платформа. После остановки бога солнца развязали, а пышнотелых девиц погнали в близкий Тиринф.

Могучий сын Зевса произвел на дочерей царя Гериона должное впечатление, и многие из них специально подставляли свои аппетитные телеса под беспощадный хлыст героя, сладострастно при этом стеная. То-то порадовался бы при виде этой идиллической картины знаменитый Зигмундис Фрейдиус, узрев на практике осуществление своей сексуально-сумасбродной теории Великого Либидо со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Пыль на дороге стояла столбом.

Фемины нещадно потели и несколько плотоядно поглядывали на бесстрастно погоняющего их атлета. Геракл же был невозмутим, как каменная статуя Ареса в священной роще Колхиды.

— Скажи-ка мне одну вещь, — бурчал Софоклюс, едва поспевая за размашисто шагающим героем. — Какой был смысл в этом моем отвлекающем маневре?

— Каком таком маневре? — переспросил сын Зевса, ловко охаживая хлыстом слегка отставшую от своих сестер рыжую девицу.

Девида похотливо взвизгнула и многозначительно зыркнула на хмурого Геракла.

— Ну, когда ты попросил меня отвлечь того кастрированного великана! — обиженно пояснил историк. — Ума не приложу, зачем ты послал меня внутрь здания… когда тут же истошно прокричал «Пожар!» и тем самым выманил сумасшедшего врага наружу.

— Так вот ты о чем! — догадался могучий герой. — Гм… знаешь что… борись-ка ты со своей патологической трусостью, Софоклюс, пока не стало поздно.

— И именно из-за этого ты послал меня на верную гибель? — возмущенно заголосил хронист.

— Именно! — торжественно подтвердил сын Зевса. — Я решил помочь тебе побороть свои жалкие страхи… Эй, куда, коровища, прешь?..

Хлыст с шипением рассек воздух, оставив на розовой попке одной из девиц длинный алеющий след. Фемина была в восторге.

— Сатир побери эти подвиги! — с чувством выругался Геракл. — А моя колесница-то осталась на западе Греции!

И, сокрушенно качая героической головушкой, могучий герой позвонил божественному Гефесту.

* * *

— О боги, и что же я с ними со всеми буду делать? — с искренним ужасом воскликнул Копрей, опасливо глядя на сбившихся в кучу пышнотелых девиц.

— Доставишь их в Микены к Эврисфею, — безразлично бросил Геракл.

Тут у героя зазвонил сотиус.

Сын Зевса поспешно приложил трубку к уху.

— Стань чуть левее, — раздался в трубке хрипловатый голос Гефеста.

Могучий герой послушно отошел к обочине дороги, и тут же на том месте, где он только что стоял, возникла золотая колесница.

Перепуганные лошади безумно водили глазами по сторонам и нервно стригли ушами.

— Ну как? — поинтересовался в сотиусе Гефест.

— Порядок! — подтвердил Геракл. — Вот только Софоклюсу, по-моему, хана.

— Найди себе другого хрониста! — посоветовал Гефест, и связь прервалась.

Наклонившись, сын Зевса осторожно заглянул под колесницу:

— Софоклюс, ты там?

Из-под повозки на четвереньках медленно выбрался испачканный в пыли историк.

— Неужели так трудно было сказать, чтобы и я отошел? —склочно осведомился он, отряхивая порванный в нескольких местах хитон.

— Знаешь, — удивленно проговорил Геракл, — я в тот момент об этом как-то не подумал.

— Что, хочешь от меня избавиться?

— Да Зевс тебя упаси, как ты мог обо мне такое подумать? — полный праведного гнева возмутился герой.

— Лучше еще раз попасть под колесницу, чем спорить с тобой, — недовольно пробурчал хронист.

— Эй вы! — продолжал возмущаться Копрей. — На чем же я их повезу?

Геракл поглядел на столпившихся у перекрестка фемин.

М-да, проблема.

— На, держи! — Сын Зевса вложил в руку посланца крепкий пастуший хлыст. — Когда-то с его помощью я пас на живописных холмах Киферона овец.

— И что мне с ним делать?

— Погонишь девок в Микены пешком! Не захотят идти, тогда ты их по ляжкам, по ляжкам…

— Какое изуверство! — вспыхнул Копрей и, перейдя на шепот, тихо добавил: — Да они меня живо придушат или растопчут, когда вы уйдете. Глядите, какие они все здоровые, кровь с молоком.

— Да мужик ты, в конце концов, или не мужик? — гневно спросил сын Зевса. — Женщина всегда должна знать свое место! Вот я своей жене Мегере после свадьбы так и сказал: выбирай, мол, хочешь быть женой великого героя или его вдовой?

— И что же она выбрала?

— Дала мне пифосом в ухо! — продолжал нагло врать Геракл.

— Какого сатира? — подпрыгнул на месте Копрей. — К чему ты мне тут завиваешь баки?

— Что завиваю?

— Бакенбарды! Ну, в смысле, чушь несешь. Я не желаю сам вести этих сексуально озабоченных бабенок в Микены.

— А придется. — Могучий герой порылся в золотой колеснице и выдал Софоклюсу новый хитон.

— О боги, ну зачем я во всё это ввязался? — застонал Копрей, разматывая тяжелый бычий хлыст.

Дочери царя Гериона глядели на коротышку весьма враждебно. И в том, что они попытаются при первой же возможности на него напасть, а затем сбежать, не было ни малейших сомнений.

Впрочем, это всё проблемы Копрея, а не Геракла. Пусть сам потом с любвеобильным Эврисфеем объясняется.

— Да, чуть не забыл… предпоследнее задание! — спохватился посланец. — Значит, так… Знаешь, Геракл, за наше короткое, но весьма бурное знакомство я таки проникся к тебе некоторой симпатией.

— Ну спасибо, — изумленно поблагодарил сын Зевса.

— Так вот, — продолжил Копрей, — подлец Эврисфей таки измыслил тебя погубить!

— Ну, в этом никто особо и не сомневался…

— Тем не менее выслушай меня. Не все твои задания санкционированы Олимпом. Некоторые придумывает сам Эврисфей. И вот твой одиннадцатый подвиг, по его коварному замыслу, должен стать для тебя, Геракл, последним.

— Это еще почему?

— Потому что недоношенный придурок желает, чтобы ты спустился в мрачное, полное ужасов царство Аида и принес оттуда снятый с шеи стража подземного мира Цербера золотой ошейник!

— Вот он, тот самый опасный подвиг! — предостерегающе воскликнул Софоклюс. — Роковое задание мерзавца Эврисфея.

— А по мне так полная фигня! — пожал плечами Геракл.

* * *

— Единственное возможное осложнение — моя недавняя ссора с Танатом, — сухо заметил сын Зевса, когда они с Софоклюсом уже мчались в быстрой колеснице прочь от Тиринфа.