барахло — кошелек, расческу, книжку.

— Что ты ищешь? — спросил басист.

— Мобилу. Да, это сейчас как мертвому припарка, но без мобилы я как голая, понимаешь? Это всё, это полный отрыв от цивилизации, это дикость. И когда мы доберемся на Правый берег, мне нужна будет мобила, чтобы позвонить домой.

— Мы там где-нибудь достанем телефон, только я не думаю, что связь будет работать. Сейчас нам ничего не нужно. Я даже расстанусь со своей гитарой.

— Зачем? — не поняла Ира.

— Мы поплывем.

— Ты я вижу перегрелся таки, или всегда с придурью? Куда? — она показала на берег, такой далекий.

— А посмотри внимательно на воду около моста.

Ира бросила взгляд.

— Ну? Вода, сильное течение, завихрения разные, водовороты.

— Что ты знаешь про Николаевский цепной мост?

— Ничего не знаю.

— До войны тут стоял дореволюционный мост, очень красивый. Наши когда отступали, взорвали его.

— Ну, спасибо тебе за лекцию, а какое отношение он имеет к современности? Что я, глядя на воду, должна была увидеть призрак этого моста?

— Основания его опор существуют по сей день, немного ниже по течению от моста Метро.

Ира задумалась. Теперь она иначе поглядела на эти завихрения в темном Днепре.

— Ты предлагаешь, — начала она, — Плыть и отдыхать на этих опорах? Они глубоко?

— Сейчас жарко, уровень воды понижен. Иногда в самую жару они вообще на поверхности. Сейчас нет, но кажется неглубоко. Это можно будет проверить, только доплыв до первого основания. Ты нашла мобилу?

— Сейчас…

Ира достала из рюкзака смартфон в металлическом корпусе. Вещь покойника. Осколок чужой жизни.

— Посмотри, есть ли там оффлайн-карты?

— Погоди, — она потыкала в экран пальцам, — Есть.

— Можешь узнать расстояние от нас до правого берега?

— Ну получается… Шестьсот с чем-то метров. Пусть шестьсот тридцать.

— Уцелело четыре опоры. Была еще пятая, здесь почти у берега. Но упрощаем до четырех. Предположим, они стояли равномерно. Можешь на калькуляторе поделить?

— Около ста шестидесяти метров! — бодро сообщила Ира.

— А где ты с пляжа нудистов на Долобецкий плыла, это сколько?

— Сейчас… Прикинь, сто восемьдесят!

— Ну вот. Тебе по силам. Как мне, не знаю, но говорят, что я плаваю как топор.

— Пантюхин, я уже на пределе и давно исчерпала все скрытые ресурсы человеческого организма.

— Ну можно еще пойти к мосту Патона, закинуть на него какой-то канат и залезть, или там лестнички какие-то есть служебные, я не знаю, и что там на самом мосту еще непонятно. А тут у нас реальный шанс. С передыхом, переплывем. Вот бы найти что-то плавучее типа матраца или лодки, держаться и плыть.

— Там, где лодки, полно зомби. Вообще как не надо, так по Днепру плывут байдарки, скутеры, моторки, катера. Сейчас ничего не плывет…

— Смотри, — Пантюхин кивнул.

Со стороны Подола по Днепру медленно несло течением бело-синий, двухпалубный прогулочный теплоход, с застекленными окнами первого этажа и верандой второго. Там же, в рубке метались люди, кажется пытавшиеся завести двигатели или рулить.

Корабль разворачивало и скоро должно было ударить об одну из опор.

— Наверное, отбыли от причалов на Подоле, пытаются спастись по реке, — сказал Пантюхин.

За окнами нижней палубы мелькали тени. Люди под навесом наверху сбились на корме и держались за борт.

— Кажется внизу у них зомби, наверху живые, — заметила Ира.

— Проскочат или нет?

Со скрежетом и треском троща выступающий салон нижней палубы, как раз те самые окна, об опорную дугу моста, теплоход прошел под пролетом и, медленно разворачиваясь боком и наискось, без единого более звука поплыл мимо Гидропарка.

— Пронесло, — вздохнул Пантюхин, — Если бы они сели на скрытую опору, как на мель, сорвался бы наш план.

Ира махала людям на корме рукой, ей что-то кричали в ответ. Пантюхин задумался, потом спросил:

— Какая их скорость?

— Ну немного.

— Это немного нам придется преодолевать. Нас ведь тоже будет относить.

Надо было плыть, а всё оттягивали, стояли на берегу. Нехотя Пантюхин стал разуваться:

— Вообще как поступим? Одежду в рюкзак сложим и я с ним поплыву?

— На дно поплывешь. Вещи размокнут.

— Но ты же в одежде плавала.

— Так я в велошортах и футболке. Надо минимум на себе оставить. Обувь точно выбрасываем. Будет чертовски несправедливо, если утонем из-за какой-то мелочи.

Пантюхин поставил рюкзак на песок, положил гитару, с жалостью на нее поглядел.

— В городе полно электрогитар, — сказала Ира, — Теперь все музыкальные магазины в твоем распоряжении. Вот пусть тебе будет цель добраться до того берега.

Пантюхин вздохнул.

Ира подошла к полосе мокрого песка. Набегали желтоватые волны, дальше от берега они были еще выше. Ощутимо в лицо дул ветер.

— Нам еще ветер будет мешать, — сказала Ира.

— Как думаешь, я штанах не доплыву? — спросил Пантюхин.

— Ну если доплывешь, попадаешь в книгу рекордов Гиннеса, а я буду свидетельницей.

— Не, я лучше без.

Он остался в тенниске и трусах:

— Сейчас под мост зайдем, так проще будет. Нас как раз отнесет течением на уровень затопленных опор. Вон кстати первая почти видна.

— Надеюсь. Так может еще выше подняться, к плавучему ресторану?

— Я не хочу выходить из кустов, светиться, там могут быть мертвецы.

— Принято.

Из зарослей ивняка они поплыли — Ира брассом, Пантюхин же, высоко задирая голову, по-собачьи.

— Я хреново плаваю! — выдохнул он.

— Так на кой?

— За компанию!

Под мостом на воде лежала тень, ощущение глубины усиливалось. Дальше от берега ноги и руки загребали холодный слой воды, да и по верху она становилась всё студёнее.

— Я понимаю, — сказала Ира, — Почему пловцы на длительные расстояния получают воспаление легких!

— Что? — Пантюхину в уши попала вода.

— Бетховен!

— Не понимаю!

Всё же плыть вдвоем Ире было легче, чем раньше, когда она перебралась через пролив. Или не легче, но спокойнее — теплилась мысль, что если она начнет тонуть, мастер спорта Пантюхин ее дотащить до опоры-отмели. А тот плыл усердно, действительно как собака.

Прервал молчание:

— Я больше никогда не залезу в Днепр. Надо было…

Прервался, хлебнув воды:

— Надо было гитару в кусты спрятать!

— Да, охладишься и вернешься. Сгоняем на тот берег, чипсов прикупим и назад.

— Именно.

— Мне уже холодно, — сообщила Ира.

— Мне тоже, но мне пофиг, лишь бы доплыть.

Уже глотая волны, увидав светлое, желтоватое в воде, попробовали встать на ноги, и ощутили под собой песчано-иловое дно, насыпанное поверх твердого основания опоры. Было чуть выше пояса.

— Фух! — Ира улыбнулась.

— Капец. Капец, — повторял Пантюхин.

— Еще три опоры. И берег чуть ближе кажется.

Вода у отмели круговертилась и пенилась. По ободу основания, с одной стороны, лежали камни или кирпичи. Сверху, почти рядом, громадился арками пролетов Мост