Изольда, — В конечном итоге, наверное, каждый хочет попасть к себе домой. Но тогда нам придется разделиться.

— А кто где живет? — спросила Алиса.

— Я на Веника, — отозвался Доктор Пупс.

— Лукьяша, — сказала Пронина.

— Соломенка, — назвала Изольда.

— А я на Щусева, Сырец получается, — завершила перекличку Алиса.

— О, — воскликнула Изольда, — Так это же близко! Вот так из яра подняться к Карандашу, и по Мельникова мимо Дорогожичей на твою Щусева.

— Приглашаю в гости, — согласилась Алиса, — Выходит ко мне ближе всего. Переждете у меня. Если это когда-нибудь закончится.

Она говорила, а думала о другом — что там на Щусева, может, в доме сорваны двери, родители ее растерзаны или сами стали живыми мертвецами. И одной пойти туда, узнать это будет невыносимо. А где-то в центре города застрял Андрей. Алиса гнала мысли прочь. Проще было сосредоточиться вот на этой дороге в ущелье. Потом следующая цель. Иначе же, можно сойти с ума. Хоть и психиатр теперь рядом.

Выбрались на верх Репяхова яра, к улице Герцена, оставив левее новые небоскребы. Можно было пойти туда дальше, где большая больница, но рисковать не стали, рассудив, что туда-то и могли привозить зараженных зомби-вирусом. Изольда и Доктор Пупс еще не видели живых мертвецов иначе как в кино, поэтому очень возражали против больницы.

Герцена в этом месте шла по краю котловины яра. Оттуда торчали могучие деревья. По другую сторону улицы были задворки строений телецентра, что прятались за оградами.

— Будет прикол, если мы натолкнемся тут на Минько, — сказала Пронина.

Улочка стала переулочком, между некими мастерскими под парапетом в низинке и всё тем же Карандашем.

— Может попробуем зарулить в телецентр? — предложила Изольда, — Всё равно мимо идем. Он под охраной, вдруг зомби туда еще не прорвались.

— Мне спокойнее идти захолустьем, — Алиса беспокойно обернулась и увидела поспешающего за ними Минько. Шел он всё же нетвердо, на голове была кровь.

— Да он настоящий маньяк, — сказала Алиса.

— Я же говорила, — кивнула Пронина.

— За ноги и в яму! — загорелся Доктор Пупс.

— Ты мало получил? — крикнула Изольда Минько.

Следом за ним гурьбой дергано шла толпа зомби, полускрытая отсюда за ветвями и листвой.

Потом оказалось, что бежать можно только в овраг направо, ведь из калитки в тылу телецентра, как раз перед капитальной кирпичной стеной, тоже повалили мертвецы, медленно поворачиваясь к людям.

Снова бег, по грунтовой тропе на косогоре среди ясеней и кленов. Выбрались на какую-то дорожку. Минько давно отстал.

— Если туда, — Изольда указала направо, — Мы снова придем к Дурке.

— Но мы видим, что телецентр захвачен. Значит и на примыкающей улице Мельникова тоже не айс, — сказала Алиса, — Держимся зарослей, природы, на улицы выбираться нельзя. Хотя там, где я раньше шла, улицы были большей частью пусты.

— Ну а тут наверное нет, и у меня нет желания проверять, — Пронина смотрела по сторонам, потом успокоилась:

— Мы так скоро все параноиками станем.

— И есть повод, — качнула головой Алиса, — Но всё равно ведь добираемся до Щусева?

— Ну да.

— Так а как?

Изольда подумала и ответила за всех:

— Ну у нас один путь только, если мы не хотим светиться на улицах. До Телиги, по крайней мере, а там уже придется. А так — идем напрямик через Бабий яр.

Глава 65

Какое-то время Ира, спрыгнув с ларя, катила его перед собой, а Пантюхин бежал рядом, размахивая бас-гитарой. Они двигались по аллее и никуда не сворачивали. Надо было уйти от толпы мертвецов у входа в метро и не нацеплять новых. Тех, кто попадался на пути — сбивали с ног.

Миновали танцплощадку для пожилых, какой-то гендэлык за забором и остановились у перекрестка около беседки, выстроенной из бревнышек. Там вяло бродили покойники.

— Как ты выбрался из туалета? — спросила Ира.

— Вопрос, ознаменующий романтическое воссоединение двух сердец, — ответил Пантюхин, — Надо сказать, что я проявил чудеса смекалки и когда-нибудь напишу об этом подробные воспоминания, а пока нам надо добраться на континент. Ты не в курсе, что происходит на левом или правом берегу?

— Нет. Я толком видела лишь Рыбальский остров, издалека. Там вроде спокойно.

— Ого, так это далеко отсюда! Давай сейчас решим, куда двигаем, мы тут стоим палимся, — Пантюхин полез в ларь и стал шарить там в поисках мороженого, уцелевшего от колен Иры. Вытащил смятую, яркую упаковку:

— Во! Никогда себе такое не покупал — дорого! А теперь коммунизм.

Ира и себе достала замороженный вишневый сок на палочке. Так они стояли и ели, а неподалеку шаркали мертвецы.

— Если быстро не двигаться, они кажется не обращают внимание, — сказал Пантюхин, потянувшись за новой порцией. После заточения в сортире ему хотелось пить.

Ира предложила:

— Давай выйдем на берег, посмотрим сначала что районе Лавры и правительства, и если там всё плохо, пойдем на другую сторону острова и поймем, что с Русановкой и вообще на левом берегу. Но вообще мне надо на правый берег, я живу на Кинь-Грусти.

— Это где?

— Кулюженко.

— Это где?

— Блин! За Горкой Кристера!

— Я там никогда не был, — признался Пантюхин.

— Дальше Приорки, блин.

Бросив на перекрестке нагретый уже ларь с тающим содержимым, они свернули вправо, на пробуренную через рощу другую аллею, без скамеек, проходную и потому всегда малолюдную — поэтому зомби не застигли тут отдыхающих, и аллея была пуста. Слева деревья примыкали к дороге вплотную, а напротив, вдоль дубравы и березняка, лежала полоса травы с россыпями цветов.

Бодрый шаг быстро сменился медленным, мало отличавшимся от ходьбы зомби.

— Ты киевский? — спросила Ира.

— Ну да. Я тоже на Правом живу, у Протасова яра.

— Тоже никогда не была. Киев это вселенная.

— Ага. Ну обычно человек всю жизнь перемещается в пределах от силы полутора десятка улиц. На работу. В магазины на районе. А сколько ты сегодня отмахала километров?

— А сколько ты на своем квадратном метре?

— И не говори, — махнул рукой, — Нам надо придумать, как перебраться на другой берег. Что с мостом Метро, ты не знаешь?

— Нет, я его краем глаза. Не горел во всяком случае.

— А в само метро нельзя забежать?

— Не обратила внимание. Там двери были в переходе, но я быстро проскочила тоннель и не заметила. В любом случае мы туда уже не пробьемся.

— Когда же этот остров закончится, где берег? — Пантюхин остановился передохнуть, — Я бы не отказался от мороженого, зря мы ларь там оставили.

— Он всё равно уже не холодил.

— А зачем ты на нем ехала? Расшвыривать зомби?

— Нет, это потом уже само собой. А так я