дворе. Патриарх был там наполовину узником, но продолжал исполнять свои епископские обязанности (471). В 472 году он смог вернуться в Армению, но ему был запрещено возвратиться в его патриаршую резиденцию в Двине. Поэтому он поселился в Отмусе, в провинции Вананд. Там он и умер через шесть лет (478).

Армянская аристократия в эти годы восстанавливала силы после пролетевшей над ней грозы. В великих семьях Мамиконянов и Камсараканов жены мучеников и заложников воспитывали их детей в христианской вере и на чистейшем армянском патриотизме. Одной из таких матерей была княгиня Дзуик, или Цуик, вдова Хемаяка Мамиконяна. Эта энергичная женщина, которая после разгрома при Авараире строго хранила традиции клана Мамиконянов, вверила трех своих сыновей – Вагана, Васака и Арташеса (Ваган, как нам уже известно, вернулся из персидской ссылки) – своему зятю Ашуше, бдеашху Гугарка, зная, что Ашуша способен противостоять персам. Область Гугарк считалась иберийской, но частично подчинялась одному из знатных армянских семейств. А иберы, которые на Кавказе охраняли Дарьяльское ущелье от аланов и от находившихся сзади аланов гуннских орд, были ценнейшими вассалами империи, и сасанидскому двору было выгодно обходиться с ними бережно. Своего четвертого сына, Варда, эта доблестная княгиня отправила на воспитание в область Таик, на границу с Византией.

В старшем из этих молодых князей, Вагане, уже был виден выдающийся человек, достойный продолжатель великих традиций своей семьи. Лазарь из Парпи сообщает, что этот наследник рода Мамиконянов был рассудительным, умным и добросердечным юношей. Персидские марзбаны, чья политика была нацелена на объединение армянских феодалов вокруг царского престола, разумеется, обратили на него внимание. Возможно (на это намекает Лазарь), царь Пероз думал, чтобы привязать к себе молодого Мамиконяна, сделав его марзбаном Армении. Но воспоминания о восстании 451 года и о битве у Авараира остановили царя. Похоже, тогда сасанидский двор упустил возможность окончательно примириться с могущественным семейством Мамиконянов и заодно с остальными их сторонниками-нахарарами, например с Бабиком Сюни[177] и Арнаком Аматуни.

Также несомненно, что феодалы, враги семейства Мамиконян, как намекает Лазарь из Парпи, старались усилить естественное недоверие персов к Вагану. Чувствуя необходимость оправдаться, Ваган приехал ко двору и сумел рассеять подозрения царя Пероза. Но какой ценой? Несомненно, с помощью нескольких церемониальных уступок во время зороастрийских обрядов, которые были частью жизни сасанидского двора, и придворный этикет лишь с большим трудом позволял уклониться от них. Вот что имел в виду Лазарь из Парпи, когда писал, что Ваган Мамиконян «ослаб в вере».

Но эти уступки, сделанные ради верности Сасанидам, были недостаточны, чтобы устранить подозрения, которые навлекало на него недавнее прошлое Мамиконянов. Вернувшись в Армению, Ваган был вынужден защищаться от злых намерений Врива, управляющего золотыми рудниками, сирийца по происхождению[178]. Лазарь из Парпи пишет по этому поводу, что армяне никогда не любили сирийцев за «их многословие и легкомыслие», зато персы охотно использовали в Армении для политических целей этих сирийских христиан, более уступчивых и вызывавших меньше подозрений в симпатии к грекам, чем армяне.

Восстание Вагана Мамиконяна

Ситуация в Армении оставалась весьма неопределенной, пока события в Грузии не приблизили развязку.

Мы уже упоминали о бдеашхе Вазгене. В источниках этот аристократ назван ибером, но он, несомненно, был одним из тех князей, которые правили пограничными областями между Арменией и Грузией, имели смешанное армяно-грузинское происхождение и сами не были уверены, к какому из двух народов принадлежат. Читателю уже известно, что, по мнению Броссе, этот Вазген правил областями Арран и Муган (нынешний Карабах), однако мы не знаем, владел он ими по наследству или по праву завоевателя. Он женился на красивой и набожной Шушаник, дочери великого Вардана Мамиконяна. Когда-то Вазген был привезен ко двору персидского царя вместе с другими армянскими князьями; там он принял зороастрийскую веру и, вернувшись на родину, продолжал ее исповедовать, оставшись отступником. Он хотел принудить свою жену Шушаник тоже отречься от христианства, но она ответила решительным отказом, и за это Вазген подверг ее таким мучениям, что Шушаник умерла (458)[179], чем оскорбил национальные чувства армян. В то же время Вазген начал конфликт с династией, правившей в Иберии-Грузии, с которой он боролся за престол. Некоторые армянские авторы называют его «великим бдеашхом Иберии» и «царем Мцхеты»; это означает, что у него, по меньшей мере, были большие претензии. Выходит, законный царь Иберии Вахтанг I Гургаслан[180], в 476 году победив и убив Вазгена, не только защитил свой трон, но и отомстил за святую Шушаник. Царь Персии Пероз послал армию под командованием полководца Михрана разорять Иберию. Для поддержки этих боевых действий он велел своим армянским вассалам сотрудничать с этим войсками.

В это время Вахтанг I для отпора персидскому вторжению обратился за помощью к гуннам. Смерть Аттилы в 453 году ослабила их могущество в Европе, но на землях вокруг Азовского моря они еще были грозной силой местного уровня. А главное, Вахтанг отправил посланцев к армянским феодалам, напоминая о солидарности, которую должны проявить христианские народы в борьбе против персов, врагов своей веры. Он обещал, что полностью поддержит армян, если те поднимут всеобщее восстание.

Ваган Мамиконян, главный из нахараров, к которым обращался царь Вахтанг, видимо, долго обдумывал свое решение[181]. Иберы за пределами своих гор слишком слабы для борьбы с царем Персии. По словам Лазаря из Парпи, у них даже было мало конницы. Византию сильней, чем когда-либо раньше, кружил водоворот великих вторжений, и она ничем не могла помочь армянам. Что касается гуннов, их степи были далеко, и, полагаем, мысль искать поддержки у таких грозных помощников вызывала тревогу у армянских христиан. По словам Лазаря из Парпи, Ваган Мамиконян, обдумав все эти обстоятельства, решил поднять восстание (это был 481 г.). Без сомнения, его сильно ободрял и поощрял в этом решении новый патриарх, святой Ховханнес Мандакуни, избранный в 478 году. Этот глава церкви возродил великую традицию сподвижников Сахака и Месропа и был их верным учеником. «Ученый, красноречивый, аскетичный и суровый, пламенный противник зороастризма», он заслужил имя восстановителя армянской церкви. Армянское восстание 481 года, так же как предыдущее, было порождено тесным союзом семьи Мамиконян и патриаршего престола.

К Вагану присоединился его брат Васак Мамиконян. Ваган и остальные заговорщики дали клятву на Евангелии в присутствии святого священника Атика из Беджни[182]. Но зависть одних феодалов к другим по-прежнему была уязвимым местом всех таких предприятий. Как только клятва была дана, один из заговорщиков, Варазшапух из семейства Аматуни, явился к персидскому марзбану Адхур-Гушнаспу