— Она отняла у меня моего пажа! — Ада сделала несколько глубоких вдохов, затем продолжила своим обычным ледяным голосом. — Эта тварь считала, что я жестоко обращаюсь с мальчишкой. А я лишь пыталась научить его послушанию. Она сказала его родителям, чтобы они забрали его. А этот жирный боров, за которого меня вынудили выйти замуж, так и не позволил мне завести другого.

— И из-за этого ты зверски убила ее? Ты лишила сэра Джона любимой женщины, а детей — любящей матери. И это преступление ты называешь наказанием?

— Она была такой же порочной, как и все остальные, и пользовалась своей красотой, чтобы добиться желаемого. Она не имела права вмешиваться в мои дела. Никакого права. И тебе, ведьма, я этого тоже не позволю.

Первый порез не был глубоким, но было так больно, что Морейн едва не закричала. Девушка стиснула зубы и не произнесла ни звука. Она не доставит этим мясникам удовольствия услышать ее мольбы о пощаде.

— Но я уже это сделала, — сказала Морейн, как только почувствовала, что может говорить без страха в голосе. — Теперь они знают, кто ты. Они также знают, что вы похитили меня, и что бы ни произошло здесь, вы проиграете свою мерзкую игру. И не Торманд, а ты будешь болтаться на веревке.

— Нет, ты лжешь, этого не может быть.

Морейн заметила, как в глазах женщины промелькнул страх.

— Я все это видела во сне и знаю, чем все закончится, — солгала она. — Тебя повесят, Маклин. И тысячи людей будут проклинать тебя.

— Заставь ее кричать, Смолл!

Мрачно ухмыляющийся Смолл медленно, сверху вниз провел кончиком ножа по одному бедру Морейн, а потом снизу вверх по другому. Морейн отчаянно хотелось закричать, поскольку боль стала еще невыносимее, чем раньше, но злость на своих мучителей помогла ей сдержаться. Как только Морейн смогла вновь открыть рот, она обрушила на них проклятия. Но вскоре уже Морейн пришлось мысленно молить Бога, чтобы Торманд нашел ее прежде, чем у нее кончится запас гневных слов или она истечет кровью.

Торманд стоял вместе со своими спутниками и смотрел на хижину, к которой их привела собака. Ему хотелось вбежать внутрь, размахивая мечом, но здравый смысл заставил его остаться на месте. Он не имел ни малейшего представления, что там внутри, и если он ворвется туда, его сразу могут убить, а толку в такой смерти нет никакого. Одно они знали точно — Морейн жива. Рыцари услышали ее проклятия задолго до того, как увидели заброшенный домишко.

— Тебе не кажется, что ее отец был моряком? — спросил Харкурт, когда особо изощренное ругательство, касающееся отца Смолла и его противоестественной любви к овцам, эхом отдалось в воздухе.

К своему удивлению, Торманду удалось слегка улыбнуться:

— Вполне возможно. Такое ругательство трудно самой придумать.

— Я ожидал, хотя мне этого и не хотелось, что услышу, как она кричит от боли.

— Они ее мучают. — Торманд слышал боль в ее голосе, он почти чувствовал ее. — Но Морейн сумела превратить ее в неистовую ярость. И думаю, она решительно настроена не дать мерзавцам услышать мольбы о пощаде.

— Да, я понимаю, но если они от нее не добьются этого, чудовища разозлятся и не станут продолжать пытки, а просто убьют ее.

— Они могут, но никакая злость не поможет Морейн долго терпеть боль, значит, они продолжат пытать ее, и поэтому мы должны освободить ее как можно скорее. — Он посмотрел на Саймона: — Как мы это сделаем?

Саймон собрался было ответить, но тут одна из их лошадей, увидев пару коней, пасущихся перед хижиной, заржала. Этот звук разорвал тишину, словно пронзительный рожок. Торманд посмотрел на Саймона, тот понимающе кивнул, и втроем они устремились к дому. Из него выскочил огромный мужчина, за ним, едва поспевая, выбежала невысокая женщина с каштановыми волосами. Жестом велев Беннету бежать в дом, Торманд ринулся к преступной парочке, пытающейся улизнуть от возмездия.

Когда великан уже готов был вскочить в седло, Торманд набросился на него. С пронзительным воплем женщина метнулась в сторону. Торманд пригвоздил Смолла к земле, успев заметить, что Саймон, перелетев через него, сбил женщину с ног. Сверкнул нож, и Торманд понял, что ошибся, женщина вовсе не собиралась бежать, она явно намеревалась вонзить ему в спину нож. Такая ошибка могла стоить ему жизни.

Неожиданно Смолл мощным рывком сбросил Торманда со спины. Выхватив меч, гигант бросился на Саймона, чтобы спасти свою госпожу, которая, выкрикивая проклятия, отчаянно извивалась в руках рыцаря. Торманд выхватил свой меч, но лязг клинка привлек внимание Смолла, который тут же повернулся к Торманду и поднял свой меч. На мгновение у Торманда мелькнула мысль, сможет ли он одолеть верзилу, ведь противник был гораздо крупнее и сильнее, чем он. Но он быстро понял: несмотря на то что Смолл выглядел таким массивным и удивительно быстрым для своих размеров, он был не столь искусен в обращении с мечом, как Торманд. В какое-то мгновение гигант отвлекся на очередной вскрик Ады Маклин, и это дорого ему обошлось. Он оступился, и меч Торманда с глухим хрустом вонзился ему в грудь. Смолл взглянул на свою госпожу и бездыханным рухнул на землю.

Вытерев пучком травы клинок, Торманд подошел к Саймону, стоявшему возле крепко связанной Ады. Женщина пристально смотрела на неподвижное тело Смолла, и на ее невзрачном лице читалось горе. Потом она обернулась к Торманду и посмотрела на него с такой ненавистью, что он отшатнулся. С исказившимся от ярости лицом безумная выплеснула на Торманда поток самых грязных ругательств и отвратительных угроз, которые в наступившей тишине разнеслись далеко окрест. Торманд посмотрел на Саймона.

— Заткни эту тварь, — сказал Торманд. — Я должен посмотреть, как там Морейн.

Саймон так и поступил, а Торманд спешно направился к лачуге.

Морейн смотрела на дверь, в которой так неожиданно и поспешно скрылись ее мучители. Через мгновение раздались вопли Ады, и Морейн испытала такое огромное облегчение, что оно почти заглушило боль. Когда в дверях показался Беннет, она думала лишь об одном: где же Торманд? Только когда Беннет накинул на нее грубую рогожу, она вспомнила, что совершенно обнажена и растянута на кольцах, словно жертва языческому богу, но сил на смущение уже не осталось. Выхватив кинжал, Беннет быстро разрезал стягивающие ее руки и лодыжки веревки.

— Моя одежда, — прошептала она, едва дыша от боли, которая разлилась по всему ее телу. — Что с Уолином?

— С мальчиком все в порядке, — ответил Беннет. Он собрал ее одежду и начал помогать ей одеваться, делая это довольно умело. — Не уверен, что вам стоит надевать все это, пока ваши раны не перевязаны.

— Об этом я позабочусь, когда доберусь домой.

Оторвав полоску ткани от ее юбки, Беннет кое-как закрепил на ней разорванное платье.

— Я же не могу ехать отсюда голой.

Одевание, казалось, отняло у Морейн последние силы, слабость одолела ее, а дыхание стало затрудненным. И тут она услышала лязг мечей.