– Ты мне зубы не заговаривай. Я давно подозреваю.

– Что ты подозреваешь?

– А то! Ты сам хочешь золото забрать, а нас здесь кинуть.

– Глупости, – рассмеялся Сережа. – Если бы я хотел забрать золото сам, то зачем же тащил вас с собой?

– Не знаю. Может быть, на всякий случай. Мало ли что в тайге произойти может… А теперь закроить хочешь.

– Так или иначе, но наступает вечер. Мы устали. Не проще ли дождаться утра, а уж тогда приняться за дело? Золото спрятано довольно основательно.

– Слышали уже. Веди нас к месту, где оно спрятано.

– Да пожалуйста… Идемте.

Они двинулись вслед за Сережей и довольно скоро вышли к глубокой впадине, где находился дольмен.

– Там, – кивнул Сережа на дно ямы.

Ребята, срываясь и падая, рванулись вперед.

– Тут какая-то могила, – закричал Сморчок, добравшись первым.

Ребята сгрудились возле дольмена.

Сережа безучастно стоял на краю впадины.

– Где же твое золото?! – заорал снизу Соболь.

Сережа стал медленно и осторожно спускаться.

– Где золото?!

– Внутри этого сооружения.

– Сооружения!!! – передразнил Соболь. – Врешь ты, похоже. Это, могила или что-то там еще, стоит тут давным-давно. Вон, все мхом заросло. Двум людям ее не построить.

– А я и не говорю, что ее построили мы.

– Так где же золото?

– Там, внутри.

Соболь явно разозлился:

– Ничего не понимаю, говори толком.

– Вот видишь, дыра в стенке, – Сережа нагнулся и освободил отверстие от зарослей папоротника. – Туда мы и спрятали бутыль с золотом.

– Отлично, – закричал Соболь, – сейчас мы его достанем.

Он просунул руку в глубь дольмена и стал шарить на ощупь.

– Ничего нет, – растерянно сообщил он, – да там внутри так холодно, словно в леднике. А почему так? Ты смотри на мою руку, она даже заиндевела. Но это пускай. А где золото?

– Чтобы достать бутыль, нужно снять верхнюю плиту, – невозмутимо сообщил Сергей.

– Ты что, издеваешься?! Как же снять? Ее десять человек не сдвинут. В ней тонны две будет. Ну-ка, ребята, попробуем. – Он навалился на плиту. Сморчок и Косой нерешительно последовали его примеру. Плита, конечно же, не поддалась.

– Короче, туфта! – нервно произнес Соболь и сплюнул. – Ты нас за придурков считаешь. Однако тебе это даром не пройдет!

– Странный ты парень, – насмешливо сказал Сережа. – Ты, наверное, думаешь, что все кругом совсем дураки. В том числе и мы с отцом. Так любой сюда придет, сдвинет плиту и заберет золото. Так, что ли? Конечно, запросто плиту не сдвинешь. Нужно срубить лесины и как рычагом подвинуть плиту. Так мы планировали. Завтра мы этим и займемся. Сейчас уже темнеет. Заночуем, а утро вечера мудренее.

– Ты нам зубы не заговаривай. Пословицами он сыплет. Давай топор, я пойду вырубать эти самые лесины.

– Да успокойся ты, Соболь, – подал голос Сморчок, – успеешь, вырубишь… Сейчас костер разожжем, поедим. Устали же как черти…

– Все ты со своей жратвой. Я ему и раньше не очень верил, а теперь и подавно. Водит он нас за нос…

– Зачем это ему?

– Не знаю, но чую – на понт берет.

– Завтра разберемся, – неожиданно поддержал Сморчка немногословный Косой, – а пока давайте к ночлегу готовиться.

Соболь в сердцах плюнул.

– Тоже мне кладоискатели! С вами каши не сваришь! И все равно дело тут нечистое.

Сережа молчал, не пытаясь ничего объяснить. Странное равнодушие овладело им. Разговоры о золоте, столь нелепые в этот час, когда, возможно, решается вся их дальнейшая жизнь.

Внезапно начало как-то неестественно быстро темнеть, будто день ни с того ни с сего проглотила ночь. Рождалось ли это ощущение от того, что они находились в глубокой ложбине или тому были какие-то иные причины? А может быть, это только казалось одному Сереже? Причем ощущение складывалось такое, будто мгла наползает, словно туман, медленно, но неотвратимо. Костер запылал ярче и сверкал, словно огненный глаз неведомого чудовища. Мальчики молча лежали вокруг него.

– Одного я не понимаю, – нарушил молчание Соболь, – почему внутри там так холодно.

– Вечная мерзлота, – авторитетно заявил Сморчок.

– Какая еще мерзлота? Выдумал тоже!

– Тогда почему?

– Я же сказал, не понимаю. Наверное, потому, что за зиму туда через дырку намело снег. Он там до сих пор не растаял…

– Скажешь, как это он не растаял? Вон какая теплынь стоит.

– А может, там какая нечисть живет, – задумчиво произнес Косой. – Там, где нечисть обитает, всегда холодно. В пещерах, ямах разных…

– Ясное дело, нечисть. Леший! – Соболь захохотал.

– Зря смеешься, – спокойно сказал Косой. – Именно в таких вот местах он и гнездится. В старых могилах…

– Да разве это могила?

– А что же? Ясно, могила.

– Хватит тебе, – вмешался Сморчок, – и так здесь жутковато… Давайте лучше поговорим о том, что мы будем делать после того, как золото отыщем.

Тяжелый вздох вдруг раздался где-то совсем рядом. Не будь он таким громким, можно было бы подумать, что вздохнул очень больной человек.

– Что это?! – в испуге вскричал Сморчок.

– То самое, – сказал Соболь, – леший. – Голос его, однако, слегка дрожал.

– Болото это, – пояснил Косой. – Вздыхает… Болота часто вздыхают. Особенно в такую вот жару. А кто говорит, что это утопленники стонут.

– Опять он, опять… – Сморчок почти плакал, – жути нагоняет.

Вздох повторился.

– Правду, что ли, он говорит? А, Сергей? – Соболь старался говорить спокойно.

– Может, и правду, – равнодушно сказал Сережа. – Поставьте лучше чайник на огонь.

– Души покойников мучаются в болоте без покаяния, без успокоения, вот они и стонут, – монотонно произнес Косой.

– Тварь косая! – заорал Сморчок. – Заткнешься ты или нет?!!

– А в лунные ночи они поднимаются из болота и рыщут по округе. Рыщут и рыщут… А кого поймают – с собой утаскивают.

– Нет!!! Я больше не могу!!! – завизжал Сморчок. – Пойдемте назад.

– Ты что?! С ума сошел?! Ночью мы не дойдем. Да и вообще. Не знал, что ты такой бздливый, – насмешливо сказал Соболь.

Неожиданно что-то сильно и пронзительно засвистело в верхушках сосен. Звук был тоскливый и нежный одновременно, словно гигантская флейта пела на одной ноте. Снова что-то или кто-то гулко и тяжело вздохнул.