— Клянусь вам…

— Где вы были прошлой ночью?

— Я купил биту, только чтобы защитить себя после того, что случилось с Омаром…

— Где вы были прошлой ночью?

— Если вы проведете экспертизу биты, вы увидите, что она чистая.

— Где вы были прошлой ночью? И я не собираюсь еще раз задавать этот вопрос. Отвечайте, или я вызову следователя, и вам будет официально предъявлено обвинение в убийстве. стекает по моему лицу. У меня было только одно алиби — хотя я знал, что Маргит, скорее всего, возненавидит меня за то, что я втягиваю ее во все это. Возненавидит, но все равно прикроет, я не

Я чувствовал, как пот ручьями сомневался в этом.

— Я был у женщины, — сказал я.

Леклерк поджал губы. Ему совсем не понравилась моя версия.

— Ее имя.

Я назвал..

— Адрес?

Я выдал и адрес.

Он снял телефонную трубку. Я слышал, как он говорит кому-то имя Маргит и зачитывает ее адрес в Пятом округе. Потом он повесил трубку и сказал:

— Мы пока задержим вас, до выяснения всех обстоятельств.

— Я бы хотел поговорить с адвокатом.

— Но зачем? Если эта женщина подтвердит ваше алиби, вы выйдете отсюда.

— Я бы хотел поговорить с адвокатом.

— У вас есть адвокат?

— Нет, но…

— Леклерк нажал кнопку на своем столе, коротко произнес что-то и поднялся, собираясь уходить.

— Мой шеф, инспектор Кутар, обязательно примет вас в ближайшее время.

Вскоре вошли два копа. Они отстегнули меня от стула, завели руки за спину и повели куда-то вниз, по лабиринту коридоров. Наконец мы оказались в изоляторе временного содержания, где еще вчера я дожидался Кутара. Только на этот раз меня не оставили сидеть на скамейке. Нет, меня посадили в камеру, что находилась рядом. Я начал протестовать, настаивать на встрече с адвокатом, но один из копов больно дернул меня за наручники, обхватывающие запястья.

— Заткнись, — сказал он, пока его коллега отпирал камеру.

Я оказался за решеткой. Мне приказали лечь лицом вниз на койку, что стояла в углу. На койке лежали грязный матрас, подушка в пятнах засохшей крови и соплей и тонкое грязное одеяло. Я безропотно лег. Коп снял с меня наручники, предупредив, что, если мне в голову взбредет «выкинуть какой-нибудь фортель», мало не покажется.

— Сделаем то же, что ты сделал с мужем своей любовницы.

— Обещаю, буду вести себя смирно… — пробормотал я.

— Хороший мальчик, — сказал коп и добавил: — можешь встать только после того, как мы выйдем из камеры и закроем за собой дверь. Понятно?

— Да, сэр.

Однако, когда дверь камеры закрылась, я не встал. Вместо этого я вцепился в матрас, зарылся головой в вонючую подушку, думая: мне конец.

Вскоре я впал в забытье (сказалась бессонная ночь), и которого меня вырвал чей-то голос:

— Вставай.

Голос доносился из-за решетки. Я взглянул на запястье и вспомнил, что часы с меня уже сняли, так же как ремень и шнурки от ботинок. Мое тело было деревянным и грязным.

— Который час?

— Пять двадцать.

Я проспал целый день…

— Вставай, — снова произнес голос. — Инспектор Кутар хочет тебя видеть.

— Можно сначала в туалет? — спросил я, указывая ни стульчак из нержавейки возле кровати.

— Только быстро.

После того как я помочился, коп открыл камеру, снова заломил мне руки за спину, надел наручники и повел обратно по лабиринту коридоров, повторяя утренний маршрут.

Кутар сидел за столом, когда мы вошли в его кабинет. Во рту была неизменная сигарета. При моем появлении он взглянул на меня поверх очков.

— Можете снять наручники, — сказал он офицеру, когда меня освободили, Кутар жестом указал на металлический стул напротив стола. Коп собирался приковать меня к нему, но Кутар сказал:

— Не нужно.

Потом он снова взглянув на меня и добавил:

— У вас такой вид, что, кажется, чашечка кофе не помешает.

— С удовольствием, — кивнул я.

Кутар сделал знак офицеру, и тот исчез за дверью. Пока его не было, инспектор читал, намеренно игнорируя меня.

— Коп вернулся с белой пластиковой чашкой и протянул мне. Кофе был горячим, но я выпил его залпом.

— Спасибо, — сказал я, обращаясь к обоим. Коп неопределенно кивнул и вышел.

— Кутар отложил досье в сторону. Теперь он в упор смотрел на меня.

— Инспектор Леклерк сообщил мне, что, с ваших слов, вы провели вчерашний вечер в квартире своей подруги… мадам Маргит Кадар, проживающей по адресу улица Линне, дом номер 13, Пятый arrondissement. Все верно?

— Да, сэр.

— Разумеется, мы это проверили. Послали своих людей на квартиру мадам Кадар. И я с прискорбием вынужден сообщить вам, что мадам Кадар нет в живых.

Эта новость была похлеще удара под дых.

— Этого не может быть, — наконец произнес я.

— Боюсь, это правда, — сказал он.

— Я обхватил голову руками. Только не Маргит. Пожалуйста, только не Маргит…

— Что случилось?

— Мадам Кадар покончила с собой.

— Что?.. — прошептал я.

— Мадам Кадар совершила самоубийство.

— Но я видел ее вчера! Когда это произошло?

Кутар пристально посмотрел на меня. И сказал:

— Мадам Кадар покончила с собой в 1980 году.

— Что вы сказали? — спросил я.

— Мадам Кадар покончила с собой в 1980 году, — повторил Кутар.

— Очень забавно.

— Это совсем не забавно. Самоубийство никогда не бывает забавным.

— И вы рассчитываете, что я поверю?

— Monsieur, я бы поставил вопрос по-другому: «Вы рассчитываете, что я поверю в то, что вы провели вчерашний вечер в квартире женщины, которой вот уже двадцать шесть лет нет в живых?»

— Чем вы докажете, что она умерла в восьмидесятом?

— Здесь вопросы задаю я, monsieur. Вы говорите, что были в ее квартире вчера вечером?

— Да, — сказал я, решив, что в сложившихся обстоятельствах лучше стоять на своем, чем идти на попятный.

— Как давно вы знакомы с мадам Кадар?

— Несколько месяцев.

— Где вы с ней познакомились?

Я рассказал про салон Лоррен Л’Эрбер. Кутар сделал пометку в блокноте, уточнив адрес.