— Куда мы идем, госпожа?

— Спика, первуха ты приставучая, — вздохнула Хильда, — Ты в особняк, а я дальше, по делам.

Я поскреб затылок. Вот спроси сейчас про дела, и эта бестия вспылит. И так уже хожу по краю. Но про печать надо у кого-то вызнать, а больше в Вольфграде я никого не знаю.

— Вот только спроси! — огрызнулась Волчица, видимо, уловив мои эмоции.

Меня взяла злость за ее характер. Вот ничем она не отличалась от капризной и своевольной женщины со своими заскоками.

— И куда ты идешь, госпожа? — с вызовом спросил я.

Кулак не достал до моего живота несколько сантиметров, и Волчица зло бросила.

— Быстрый стал, да?

— Вашими стараниями…

— Научила на свою голову, — сказала Хильда, не то скалясь, не то улыбаясь.

— Как спрятать «слово» от Неба? — на одном духу выпалил я.

Была не была, помирать, так с музыкой. Но мне надо было все выяснить, и побыстрее, раз уж приор прибывает, и суд над Скорпионами вот-вот состоится.

— Ах ты ж, — Хильда даже забыла возмутиться, — Зачем тебе?

— Печать Кабанов, помнишь? Я говорил.

— Ты думаешь? — она остановилась, — Но…

Волчица застыла посреди улицы. Как раз рядом с ней мел веником щуплый старичок-первушник, и он решил быстро исчезнуть. Видимо, почуял, что меня сейчас будут воспитывать, и побоялся, что прилетит и ему.

— Да ну нет. Думаешь, Грэй рискнет так? Секретницу всегда может проверить Альфа по первому требованию, уж тем более на суде.

— Секретницу?

Хильда смерила меня взглядом.

— Вот если бы не Хакон, — она покачала головой, — Я бы тебя уже давно убила. Ты слуга, твое дело…

— Защищать слово клана, — закончил я за нее и пристально посмотрел в глаза, — Ведь так?

Она закусила губу. Я же продолжил:

— Я имею право знать. Твой примал прошел испытание «верность», почему ты ему не доверяешь, госпожа?

— Не забывайся, Спика, — неуверенно ответила она, а потом вдруг сказала, — Я получила право встретиться с Хормом, старейшиной скорпов. Сейчас иду к нему. Чем ты мне тут можешь помочь?

— А с тобой можно?

Кулак едва не достал до моего живота. В этот раз я даже не отпрыгивал, а лишь довернул корпус. Хильда злобно засопела, но второй раз бить не стала.

* * *

— Вот что я делаю, — она покачала головой, когда мы спускались в подземелье крепости.

Далеко перед нами шел хмурый смотритель тюрьмы. В его руке позвякивала связка ключей, и лысый зверь в засаленном кожаном халате нервно оглядывался.

Судя по комплекции, этот смотритель ничем себя не утруждал, кроме обжорства. Я подумал, как же получилось, что Небо до сих пор не скинуло ему меру? Уж точно этот зверь продвижением по личному пути себя не утруждает.

Я узнал то подземелье, в котором держали меня, и постарался не смотреть на дверь, где мы с Фолки когда-то избавлялись от улик. Но мы прошли через коридор, и по лестнице спустились еще ниже.

Здесь было темно, и царила зловещая атмосфера. Воздух был пропитан страданиями.

Я прощупал лучом коридор, здесь он был намного короче, чем сверху. Смотритель остановился у одной из дверей и спросил:

— Вам кого? Воина? Или мага?

— Старейшину, который маг.

Тюремщик прошел к следующей двери, сунул ключ в замочную скважину, но, не поворачивая, заворчал:

— Все это плохо может кончиться, — его неприятный голос скрипел в темноте, — Мастер Рульф будет недоволен, узнай он об этом.

— Напомнить о долгах? — усмехнулась Хильда, — Карта не легла, зверье пустое?

Зверь недовольно поморщился:

— Что мне твои долги? Тут вон напарник мой без следа исчез. Тоже, наверное, провел не того и не туда.

Я еле сдержался, чтобы не усмехнуться.

— Ты испытываешь мое терпение, — прошептала Хильда.

— Добавить бы, госпожа, — набычился смотритель.

— Ладно, — зло бросила Волчица, — Пять денов сверху.

Ключ повернулся, щелкнул давно не смазанный замок, и зверь потянул ручку. Петли проскрипели, надрывая тишину в подземелье.

— Я буду сверху, — бросил тюремщик напоследок, — Быстрее только.

И толстая туша поспешила к светящемуся проходу на лестницу. Хильда проводила его недовольным взглядом, ее глаза недобро блестели в темноте.

— Позор волчьего рода, — процедила она сквозь зубы, — Заплыл жиром, боров, а еще зверем зовется!

И она сплюнула вслед убежавшему смотрителю.

— Ни дара, ни силы! Все просрал, зверье пустое, — выругалась она и щелкнула пальцами.

С ее руки сорвалась искра, и тут же на стене ярко вспыхнул факел. Я зажмурился, и Волчица усмехнулась:

— Что-то я разозлилась. Как сильно полыхнуло.

Затем она открыла дверь пошире. Я заглянул внутрь и у меня все похолодело внутри.

Там было небольшое помещение, метра два на два, не больше. Улечься в полный рост хватит, но пленнику было трудно это сделать.

Мастер Хорм, старейшина Зеленых Скорпионов по прозвищу Старый, сидел на коленях. Его руки были вздернуты на цепях, голова безвольно свесилась на грудь, а все тело оплетали веревки с уже знакомыми заговоренными колючками. Тут и там под ними виднелись кровоподтеки с уже засохшей кровью.

Инфериор умеет быть жестоким, и не только к нулям и первушникам. Видеть, как зверь ждет суда, даже мне было страшно. Хорм сильно исхудал, и постарел сразу будто лет на двадцать. Ребра проступили, лицо заметно осунулось и стало угловатым.

— Хорм, — негромко позвала Хильда.

Пленник пошевелился и поднял голову. Казалось, борода его росла отдельным пышным кустом на худом теле.

Хорм открыл глаза, и я заметил, что его зрачки был мутными. Щурясь от света, Старый пытался рассмотреть, кто к нему пришел.

— Хорм, ты можешь говорить?

Старый опустил снова голову на грудь, не издав ни звука.

— Хорм, мне нужна правда. Почему вы напали на Белых? Чьим решением это было?

Зверь не отвечал, полностью игнорируя вопросы. Волчица злилась, качая головой. Судя по состоянию пленника, его сейчас хоть бей, ничего не добьешься.

— Старый! — подал я голос.

Хорм вздрогнул, и Хильда обернулась.

— Он удивлен, — сказала она, — У него прямо буря эмоций!

Я поднял руку:

— Госпожа, помолчите, пожалуйста.

Волчица аж захлебнулась от возмущения, а пленник вдруг издал смешок.