— А как они могут нас услышать, сами подумайте, когда у них все время музыка орет или телевизор работает? Где уж тут услышать собственную душу…

— Вы знаете, — громко вступила в разговор еще одна душа, и другие души притихли, слушая, что она говорит, — мы тут как-то со своим телом отдыхать выбрались к морю. Так только приехали, оно двери машины открыло, музыку врубило на полную мощь — и легло загорать. Я ему говорю: «Ты послушай, как волны плещутся, ты послушай, как чайки кричат, ты тишину послушай, ты — отдохни от города, от шума этого, ты к себе прислушайся, наконец-то, и душу свою услышь…» — говорившая душа махнула крылышком, так что всем слушавшим ее душам сразу стало понятно — не услышало ее тело…

…Ночь подступала. Холодало. И сидели души нахохлившиеся, и были похожи на больших пушистых прозрачных белых воробьев, облепивших карнизы и ветки, подоконники и провода.

Сидели они в тишине. Просто сидели. Иногда вздыхали. И смотрели вниз, на толпы тел, перетекающих с улицы на улицу, втекающих в ворота парка, на которых сидела Брошенная Душа и сотни, сотни таких же брошенных душ.

— Хоть бы уж они поумирали, что ли, — неожиданно сказала одна из душ, сидящих на воротах, и посмотрела вниз, на толпы этих бездушных тел, праздно шатающихся по парку, тупо ржущих у аттракционов, обпивающихся пивом…

И души, потрясенные тем, что она сказала, беззвучно уставились на нее, только жужжание их крылышек стало каким-то взволнованным, возмущенным.

— Да, — категорично сказала душа, — хоть бы уж они поумирали — эти тела! А то — ни себе, ни людям!.. — Душа замолчала, потом, как бы оправдываясь, но все так же горячо заявила: — Сами знаете, мы покинуть этот свет не можем, пока тела наши живы. А им, телам этим, — мы не нужны совершенно. Вот и сидим тут, только время просиживаем… Там, на том свете, нужны чистые, полные любви души, чтобы в новые тела вселиться, а мы тут сидим, никому не нужные… Лучше уж поумирали бы, и нас освободили…

— Не согласна я с вами, совсем не согласна! Как это — мы им не нужны?! — запальчиво сказала Эмоциональная Душа. — Как же это мы не нужны? Как это — не нужны?… Да мы им просто необходимы! Просто — необходимы. И рано или поздно они обязательно о нас вспомнят. Кто-то в тяжелый момент, когда совсем уже запутается в своей жизненной гонке. Кто-то в тюрьме. Кто-то на смертном одре… Обязательно они о нас вспомнят, обязательно мы им понадобимся!.. Обязательно! — горячо закончила она, и души согласно замахали крылышками, и было это похоже на нежные, душевные аплодисменты…

И Брошенная Душа опять подумала:

— Нужно торопиться, нужно скорее искать мою девочку, пока она еще не натворила глупостей, пока не попала в беду, не ждать же, в самом деле, тюрьмы или смертного одра…

— Смотрите — живые, — протянул вдруг кто-то из душ, и мгновенно их разговоры прекратились, даже крылышки стали вибрировать реже и жужжание их стало еле слышным. — Живые…

— Живые…

— Живые…

— Живые — пронеслось над аллеей, и души с интересом, как бы впитывая эту картинку, смотрели на двоих людей, мужчину и женщину, шедших в объятиях друг друга.

А люди эти просто шли. И — не просто они шли. Светились их лица, и глаза их были счастливыми. И останавливались они просто для того, чтобы поцеловаться. И замирали в поцелуе, легком каком-то, как будто дышали на мгновение общим дыханием. И шли дальше, не размыкая объятий. И были они вместе. Как одно целое. Одно счастливое и светлое целое.

— Живут же души… — протянула какая-то душа с легкой, душевной завистью…

— Да, живут же души — душа в душу… — добавила Всезнающая Душа.

— Эх, хоть со стороны посмотреть — и то радость… — проговорила еще одна душа.

И все души так же молча, любуясь, провожали взглядом этих живых и душевных, наполненных любовью мужчину и женщину, которые опять останавливались, опять приникали друг к другу, и дыхание их становилось общим, и души их были вместе…

— А вы знаете, — шепотом проговорила Всезнающая Душа, — ведь эта женщина раньше была мертвой…

Души удивленно всколыхнули крылышками, — просто невозможно было поверить в то, что говорила Всезнающая Душа.

— Да, да, вы не поверите, но именно так это было. Ее сердце уже много лет было закрытым, и она перестала верить в любовь и жить с душой. Ходила на работу, делала что-то, как робот, по магазинам ходила, даже в церковь иногда заходила, и все — без души. Закрытая была. Правильная и бесчувственная…

Всезнающая Душа замолчала, и души взволнованно затрепетали крылышками:

— И что же?… Что же?… Как же?…

— Да вот, — торжествующе произнесла Всезнающая Душа, — нашелся хороший человек — душевный, живой, чувствующий, — и оживил эту мертвую женщину…

— Свершилось чудо! — воскликнула Оптимистичная Душа. — Живой человек оживил мертвое тело!..

Души зааплодировали крылышками, а Оптимистичная Душа, повернувшись к Брошенной Душе, радостно сказала:

— Вот видите, — все не так уж страшно!.. Ну, поживет тело вашей девочки бездушным и мертвым, но, глядишь, встретится ей хороший, душевный мужчина — и оживит ее. И станет она живой…

А Всезнающая Душа, как будто бы дождавшись подходящего момента, произнесла:

— Мало того, я хочу вам сказать, что и мужчина этот раньше тоже был бездушным…

Души потрясенно замолчали, даже с недоверием покосились на Всезнающую Душу: как же это так — был бездушным, а потом стал душевным, живым, да до такой степени, что еще и мертвое тело бесчувственной женщины оживил… Разве так бывает?…

— Бывает! — ответила Всезнающая Душа, увидев сомнение на лицах душ. — Еще как бывает. Поживут вот так тела, помаются неприкаянными и мертвыми, пройдут много испытаний — и придут опять к своей душе. Вернутся к самим себе. И опять поверят в любовь. И сердца откроют. И станут живыми. И других оживят…

— Вот видите, — опять радостно сказала Оптимистичная Душа, обращаясь к Брошенной Душе, — все не так уж и страшно… Ну, поживет тело вашей девочки бездушным, ну, намается, насовершает ошибок, само от себя устанет — и, глядишь, вернется к вам…

— А еще бывает, — сказала вдруг Всезнающая Душа — что сердца вдруг открываются, когда увидят красоту. Ветку красивую, или закат, или цветочек какой-то нежный, что-то, что тронет сердце… Вот почему надо свое тело искать и рядом с ним быть, чтобы успеть в эту минуту вернуться к нему в сердце…

— Вот видите, — опять радостно подхватила Оптимистичная Душа, — я же говорила — все не так уж страшно. Может, сердце вашей девочки тронет что-то красивое, чистое…

— А еще… — таинственно сказала Всезнающая Душа, — как намается человек в одиночестве своем, в бездушии своем, как устанет жить без любви и без души, может он в порыве, в отчаянии, от осознания полной своей беспомощности руки к небу поднять и призвать, крикнуть туда, в небо: «Господи, помоги! Войди в сердце мое!..» И призыв этот его чистый и искренний — всегда Богом услышится, и душа его услышит этот призыв, и вернется она на место. И опять станет человек сам собой, соединится со своею душой…