Рыжий мужчина, возглавлявший караван, вышел вперед. В наступившей тишине навстречу ему шагнул высокий, как башня, оборотень с огромным медвежьим шлемом. Из-за желтых клыков белело его лицо. Человек громко сказал:

– Приветствую брата моего генерала Людвига.

Лесной, протягивая руку, провозгласил:

– Рад встречи с братом моим губернатором Маратом.

Оба пожали друг другу руки. Рыжий, насмешливо улыбаясь, сжимал руку лесного. Тот, принимая дружеский вызов, стискивал ладонь хозяина. Грянул хор приветствий, люди и чудовища смешались, доброжелательно здороваясь, женщины в стороне с веселым любопытством и без всякого отвращения или враждебности поглядывали на прибывших. Оба предводителя отпустили ладони друг друга и повернулись к своим. Рука рыжего, опущенная вдоль тела, была рядом, и Лука заметил странно деформированную кисть, раздавленную рукопожатием. Кроме него, никто не обратил на это внимание, даже сам рыжий вождь уже потрясал этой рукой, приветствуя еще одного знакомого.

В этот момент в проглянувшем синем окне грянуло солнце, ударило по поселку и морю, и сразу же стужа, заставлявшая мелко трястись все тело, сменилась невозможным жаром. Лука отвлекался, его снова охватила слабость, он поник головой… но тут же превозмог этот нестерпимый знойный туман… Синева, зной, одиночество среди столпотворения… что эти чудовища собираются с ними делать?

Луке казалось, что надежды нет, что пилигримы не отправили бы их сюда, если бы исход не был предсказуемым. Их появление, ничтожное, вероятно, по здешним меркам, вызвало слишком бурную реакцию. Но, судя по всему, лесные под предводительством этого генерала Людвига прибыли сюда тоже по поводу их пленения.

Все туманнее сверкало море вдали, все бледнее пылало небо в оконце среди туч. Он проследил глазами за летящей через все небо восхитительно сияющей птицей, которая, уйдя в облачную тень, внезапно полиняла и вдруг косо нырнула в воду. И эта птица, исчезнувшая в пучине и так и не вынырнувшая, вдруг сделалась для него символом их путешествия: прошли через солнечную надежду и, попав в безнадежную серость, угасли в пучине.

Между тем местные и прибывшие, стронувшись с места, потянулись в сторону усеченного холма на берегу моря. Луку и товарищей скорее несли, чем увлекли за всеми. Остановились на большой поляне, над которой нависала громада искусственного на вид холма, густо заросшего мелкими деревьями и кустарником. Среди зелени ясно различалась тропа, поднимающаяся прямо к плато на вершине.

Среди поселенцев свободно бегали огромные, величиной с хорошего быка животные: клыкастые, бронированные и свирепые. На них совершенно не обращали внимания, только покрикивали, если те мешали движению.

Прибывшие растянулись шеренгой вдоль поляны, вперед вышли оба священника и стали почти в унисон читать молитву. Все дружно крестились и кланялись. Кто-то сильно толкнул Луку в плечо, и, царапая пластинами на скуле, протиснула вперед огромную клыкастую морду одна из бронированных тварей. Мужчина, продолжавший опекать Луку, и на этот раз не дал ему упасть. Освободив одну руку, он свирепо ударил зверя кулаком по закрывшемуся глазу и что-то рявкнул. Зверь с визгом исчез, снова оцарапав Луку.

В этот момент толпа зашумела, послышались крики и свист. Из загона на противоположной стороне поляны показались несколько человек, тащивших на цепях гигантского, похожего на медведя зверя. Веревки были привязаны к ошейнику, их держали шесть высоченных мужчин, а еще четверо с длинными копьями шли следом, покалывая зверя в косматый зад, стоило тому осаживаться и сопротивляться. Тот все равно время от времени садился и пытался отмахнуться передними лапами. Звери, сновавшие среди людей, найдя себе занятие, с жутким воем кинулись на поляну. Рядом с пленником они и в самом деле казались псами, загнавшими медведя. Погонщики немедленно отогнали их, но пленный зверь уже не пытался препятствовать людям, занятый новыми врагами.

Лука смотрел на происходящее и не понимал его смысл. Единственное, что приходило на ум, – это то, что зверь нужен для жертвоприношения, где именно им отведена главная роль. Его уставший и затуманенный жарой, холодом и удвоенной силой тяжести мозг даже не пытался скрыть правду. В глазах товарищей он читал те же мысли. Лок продолжал скрипеть волчьими зубами и отращивать шерсть на загривке: он готовился дорого продать свою жизнь. А над поляной, хрипло клекоча, зависла стая крупных сине-зеленых птиц, длинными зубастыми рылами и плоскими крыльями удивительно похожих на земных птеродактилей.

Один из погонщиков, подобравшись сзади, расстегнул ошейник у медведя. Остальные мигом сдернули его, оттащили в сторону вместе с веревками и стали без спешки отступать. Зверь, почуяв свободу, сел на широкий зад и мрачно огляделся. На передних лапах выдвигались и снова убирались длинные мощные когти. Ошейник из короны толстых рогов на затылке окрасился в багровый цвет. В ожидании самого худшего у Луки потемнело в глазах. Хуже всего было то, что сил сопротивляться жертвоприношению у него уже не было. Приходилось смириться с близкой смертью.

Но неожиданно все пошло по другому сценарию. На поле вытолкнули не Луку с товарищами, на поле вышли два бойца: один от людей, другой от лесных. Лесным был оборотень, похожий скорее не на леопарда, кем он, кажется, и был, а на огромного льва, прихотью природы ставший на задние лапы и обретший лицо ангела. Человек вооружился длинным щитом и копьем. Оба медленно подходили к зверю, а тот, почувствовал приближение настоящих противников, приподнял зад, встал на все четыре лапы и потрусил навстречу врагам.

Дымка, которой прикрывалось солнце, внезапно рассеялась. Жар стал таким сильным, что пот, заливший лицо и глаза в первый момент, испарился, кожа горела, ноги подкашивались, а руки, державшие его за плечи, превратились в тиски. Сильный ветер с моря нес запах воды, рыбы, но не ожидаемую свежесть, а тот же жар, которым все здесь дышало, едва выглядывало солнце. Но все равно Лука видел, как, подобравшись и выставив вперед два длинных меча, лесной на негнущихся ногах ждал приближения врага. Человек, отступив, заходил сзади, предоставляя начать бой лесному.

Заревев, чудовище бросилось на оборотня, который в последний момент полоснул мечом по глазам врага и отпрянул в сторону и вбок. Брызнула кровь, сразу залившая глаза зверю. Густой рев заполнил поляну, зрители завопили еще громче, лесной повторил свой удар в морду уже сбоку, а другим мечом проколол бок по самую рукоять.

Восторгу не было предела, державший Луку мужчина даже отпустил его, от чего пленник тут же опустился на колени, птеродактиль, испугавшись, взмыл в небо и быстро превратился в черную точку над сияющей синей гладью моря. Кажется, едва начавшись, поединок заканчивался. Но Лука, стоявший на коленях, видел, как второй боец даже не пытался приблизиться к сражавшимся, внимательно наблюдая. Видел, как силился лесной вырвать застрявший в ребрах меч и, отвлекая внимание зверя, продолжал бить его другим мечом по окровавленной морде. А тот особенно и не уклонялся, а, помахивая головой, все пытался разглядеть противника. Вдруг, махнув передней лапой, он ловко зацепил голову лесного когтями и одним движением сорвал ее с плеч.