другие ссоры. Не поможет и довод, что двумя-тремя делами пожертвовали ради спецгруппы по делу Латонии Уоллес или что у Дэйва Брауна есть ордер по одному из убийств Миллигана, а у Гарви – неплохой шанс одним махом разобраться с делами Лукас и Букера.

Все это – комментарии, и талмудический поубийственный анализ доски ни черта не значит, когда речь заходит о раскрываемости. Истинная ортодоксия любого современного департамента полиции – пылкое поклонение статистике. Капитаны становятся майорами, майоры – полковниками, а полковники – замами, только когда цифры приятны глазу; а когда нет, начальство распирает от возмущения, как прогнившую трубу канализации. В свете этой истины, которую все выше сержанта считают самоочевидной, Д’Аддарио в беде – и не только из-за сравнения со Стэнтоном, но и из-за сравнения с ожиданиями.

Раскрываемость убийств в Балтиморе падает уже семь лет – от 84 процентов в 1981-м до 73,5 процентов в 1987-м. К счастью для карьер нескольких руководителей, еще ни разу убойный не ронял ее ниже среднего показателя по стране, который тоже опускается – с 76 процентов в 1984-м до 70 процентов в 1987-м.

Балтиморский отдел поддерживает раскрываемость на плаву как упорной и ударной работой, так и аккуратными манипуляциями. Тот, кто сказал, что есть ложь, большая ложь и статистика, легко бы мог выделить данные правоохранительных органов в отдельную категорию. Любой, кто провел в отделе планирования и исследований департамента больше недели, скажет вам, что раскрытие ограбления еще не значит, что кого-то арестовали, а рост уровня преступности связан не столько с наклонностями горожан, сколько с желанием департамента повысить бюджет. Раскрываемость убийств тоже подвержена незаметным видам манипуляций – причем в соответствии с нормами ФБР о единообразной статистике преступлений.

Учтем, что дело считается раскрытым вне зависимости от того, дошло оно до большого жюри или нет. Главное – кого-то посадили, а уж на неделю, месяц или пожизненное – не так неважно. Если на слушании обвинения снимаются за неимением улик, если большое жюри отказывается выдавать обвинительный акт, если прокурор решает отклонить дело или перенести его в реестр неактивных либо приостановленных, убийство все равно числится раскрытым. Для таких бумажных раскрытий у детективов есть поговорка: «Приостанови и забудь».

Учтем и то, что федеральные директивы позволяют заносить в статистику одного года раскрытое дело предыдущего. И это, конечно, правильно: признак любого хорошего отдела убийств – нежелание бросать дела двух-, трех— или пятилетней давности; и раскрываемость обязана отражать это упорство. С другой стороны, те же директивы не требуют включать преступление непременно в статистику текущего года – это вполне понятно, ведь оно произошло в предыдущем. Следовательно, теоретически американский отдел убийств из 100 новых убийств может раскрыть 90, а потом закончить 20 дел из прошлых лет и показать раскрываемость в 110 процентов.

Из-за такой ловкости рук каждый конец года – целое приключение по статистическому балансированию. Если раскрываемость высокая, начальник смены или сержант группы, знающие свое дело, могут припасти декабрьский арест до января, чтобы начать следующий год с форой. И наоборот, если раскрываемость низковата, начальник может помедлить две-три недели, чтобы январские раскрытия декабрьских дел пошли задним числом. Номинальные раскрытия и фокусы с календарем способны прибавить отделу 5-10 процентов на бумаге, но, когда уходит в пике истинная раскрываемость, тут уже никакое статистическое волшебство не поможет.

В этом-то и заключалась беда Д’Аддарио – и за прошедшие сутки она стала только хуже. Его детективам подвалило пять свеженьких убийств, из них – только один данкер. В этом деле Кинкейда фигурировал пятидесятидвухлетний мужчина, лежащий на полу квартиры на Фултон-авеню. Ему раскроил череп во время ссоры молодой человек – жилец, демонстрировавший утюгом закон физики, согласно которому два предмета не могут занимать одно пространство в отдельный момент времени. Но в прошлую полуночную смену все шло не так гладко: Макаллистер и Боумен получили убийство тупым предметом на Северо-Востоке всего за несколько часов до того, как Боумен узнал, что его жертва огнестрела трехдневной давности сыграла в ящик в Университетской больнице. Ни там, ни там – ни намека на подозреваемого, с чем в тот же вечер столкнулся и Фальтайх, когда словил перестрелку с летальным исходом на Уобаш-авеню.

Но это все только прелюдия к действительно серьезному делу: в лесопарке на северо-западной окраине города нашли труп очередного таксиста. Став пятнадцатым убийством таксиста за восемь лет, избиение работника «Чекер Кэб» разрослось до «красного шара» – и не только потому, что городу негоже одобрять открытый сезон охоты на таксистов, но и потому, что жертва была женщиной. Найдена голой ниже пояса. Убита. На Северо-Западе Балтимора.

Считая ее, с декабря в этом районе произошли уже шесть убийств женщин, и все – висяки. Дела явно не связаны между собой: два из них – изнасилования и убийства с заметно отличающимися характеристиками, еще два – убийства из-за наркотиков, одно – по всей видимости, ссора, и последнее – ограбление и возможное изнасилование. Но серия висяков уже привлекла внимание газетчиков, и поэтому покойницы Северо-Западного района вдруг приобрели в глазах начальства высокую значимость.

Словно признавая внезапную уязвимость, Д’Аддарио лично ездил на место убийства таксистки. Как и капитан. Не говоря уже о начальнике Северо-Запада и главе пресс-службы департамента полиции. У Дональда Уордена был выходной, но остальная группа Макларни приняла вызов: Рик Джеймс – как старший следователь, Эдди Браун – как младший. Джеймс не переживал из-за отсутствия Здоровяка, потому что считал каждый час переработки и уже только по этой причине явился бы на любое новое убийство. Он три недели ныл за своим столом у входа в офис, проклиная каждый звонок и мысленно умоляя, чтобы диспетчеры подкинули ему крупное дело – «красный шар» с огромными сверхурочными.

– Звонят… Я возьму! – кричал он каждый раз, хватая трубку на первом же гудке. И затем, упавшим голосом: – Эджертон, первая линия. Это вроде твоя жена.

Древние греки любили говорить, что боги наказывают человека, отвечая на его молитвы; так на Паудер-Милл-роуд на шею Джеймсу повесили каменный худанит. На краю тропинки в лесопарке лежала ничком черная женщина тридцати лет в одной только коричневой куртке с надписями «Чекер кэб» и «Карен» по сторонам груди. Ни кошелька, ни сумочки, ни документов, хотя туфли, штаны и трусики лежали рядом с телом. Через три часа после ее обнаружения патрульный округа Балтимор нашел такси «Чекер» № 4 на полуподвальной стоянке в Оуингс-Миллсе – от десяти до двенадцати километров на запад от границы города. Брошенная с включенными габаритными огнями машина привлекла внимание соседей; представители компании подтвердили, что ни