Примерно через двадцать минут пути между деревьями впереди обнаружился просвет. Маленький отряд вышел на широкую поляну. Массивная скала с черным отверстием пещеры возвышалась посреди открытого пространства, а в нескольких шагах от входа они увидели в траве смятый баллон из-под воды, осколки стекла и обрывки какой-то упаковки. Зрелище этих неряшливых следов пикника показалось Никите настолько нелепым, что он не сумел удержаться от короткого смешка, подхваченного спутниками.

— Наши друзья здесь уже побывали, — констатировал Серега. — Баллон от воды-то наш. Значит, они все же добрались. Интересно, куда они направились дальше?

Он быстро вскарабкался на скалу и поглядел вокруг.

— Никого не видно, — сообщил Серега. — И ничего. Один лес вокруг. А озеро совсем рядом, вон там солнце отражается.

Он так же быстро спустился, и все вместе они приблизились к пещере. Серега осторожно заглянул в широкий низкий проход.

— Черт, фонарик надо было взять, — огорченно сказал он. — Не разобрать ничего. Но пахнет костром, видимо, они ушли отсюда совсем недавно.

— Пора отвыкать от фонарика, — пробурчал Никита. — Сушняка кругом полно, сейчас факелы запалим.

Сразу за входом потолок пещеры поднимался, позволяя выпрямиться без риска стукнуться о камень головой. Пещера оказалась довольно большой — десять шагов в длину и примерно столько же в ширину, пол сухим и ровным. Дым от факелов уходил куда-то в сторону и вверх, не раздражая глаз и дыхания. Приглядевшись, они обнаружили у дальней стены в потолке неровную щель, которая и обеспечивала воздушную тягу, а под ней следы кострища. Никита подошел и пощупал.

— Они ушли еще вчера, — сообщил он. — Пепел совсем холодный.

Наклонившись, Серега внимательно рассматривал на полу недалеко от входа какие-то засохшие темные пятна.

— Никита, глянь! Это, случайно, не кровь?

— На них кто-то напал, — с тревогой сказала Катя.

— А может, они просто друг друга погрызли? — презрительно предположила Ленка.

— Может, и так, — с некоторой долей сомнения проговорил Никита. — Но о бдительности забывать мы все равно не будем. А пещера вообще-то удобная, я бы не спешил отсюда уходить. Какая-никакая крыша над головой. И вода неподалеку.

— Вход больно широкий, — посетовал Серега. — В случае чего обороняться будет непросто.

— В случае чего? — переспросила Ленка. — Что ты имеешь в виду?

— Ничего конкретного, — поспешно ответил он. — Просто стратегические предположения.

— Если бы можно было перегнать сюда машину и поставить вплотную к пещере, у нас появилась бы дверь. И даже двойная, — неожиданно сказала Катя, и на некоторое время все замолчали.

— А ведь верно, — удивленно сказал Серега. — По высоте будет в самый раз. Сиденья вытащить, щели под днищем и с боков заделать не проблема. Нагибаться, правда, придется при входе, но к этому недолго привыкнуть.

Внезапно Ленка издала рыдающий горловой звук.

— Вы так говорите… — голос ее звенел от напряжения, — …вы словно собираетесь провести здесь всю оставшуюся жизнь.

Она сказала сейчас то, что у каждого было на уме, о чем каждый из них боялся не только говорить, но и думать. Теперь слова были произнесены.

— Мы не можем знать, сколько пробудем здесь. — Серега старался говорить мягко и ласково. — Мы просто обязаны подумать о безопасности.

— Я не хочу! — крикнула Ленка. — Ты слышишь? Я не хочу!

Она отшвырнула копье, рухнула наземь и заплакала. Катя подошла, опустилась рядом, обняла за плечи и принялась что-то тихонько нашептывать. Мужчины растерянно переминались рядом, не зная, как поступить, чтобы не усугубить ситуацию. Рыданья постепенно делались тише и вскоре смолкли. Ленка всхлипнула в последний раз, вытерла глаза и поднялась на ноги.

— Ну, чего стоим-то? — сердито спросила она. — Пошли за машиной! Больше я ни одной ночи не желаю в ней ночевать!..

Перегнать машину к пещере оказалось не слишком сложно. Двигались берегом озера, где деревья росли не так часто, и лишь на последней сотне метров задержались ненадолго, расчищая от кустарника путь на поляну. Серега подвел «десятку» к пещере вплотную, без всякой жалости смяв переднее крыло. Скрежет корпуса о камень вызвал в душе Никиты короткий инстинктивный трепет автовладельца, но уже в следующую секунду это нелепое чувство прошло без следа. Как и предполагалось, «десятка» плотно запечатала вход. Правда, вначале оказалось, что внутренняя дверь их тамбура открывается не полностью — она упиралась в «притолоку», однако этот недостаток устранили очень просто: выпустили воздух из колес и машина опустилась на требуемые несколько сантиметров.

Под днище накидали земли и натолкали камней — никому не хотелось проснуться утром в обществе местных ползающих тварей, возжаждавших тепла и общения с новыми хозяевами пещеры. Щели сверху и с боков плотно забили ветвями, посчитав, что на первое время этого будет достаточно как для безопасности, так и для тепла, а потом занялись интерьером жилища, прежде всего — устройством спальных мест. Общее — пока что! — ложе соорудили из кучи мелких веток и охапок травы, накрыв их брезентовым тентом.

Ужинали рыбой у разожженного не для тепла, а для уюта костерка почти в полном молчании. Стороннему наблюдателю, окажись здесь такой, могло бы показаться, что каждый из них думал о своем, но мысли их сейчас совпадали процентов на девяносто. И каждый хотел прогнать их или хотя бы упрятать поглубже, понимая в то же время полную бессмысленность подобных попыток.

Так закончился для них этот день.

* * *

Внезапный треск сучьев показался настолько грозным, что Никита и Серега, не сговариваясь, отпрыгнули за толстый ствол дерева. Низкое, массивное и тяжелое тело перло прямо на них через кусты, издавая хрюкающие и чавкающие звуки. Зверь без труда продрался сквозь спутанные ветки, и они смогли его разглядеть: лоснящийся черный цилиндр полутораметровой длины на толстых столбиках-ножках, с широкой головой, начинавшейся коротким хоботком, жадно обнюхивающим и сгребающим в пасть что-то извлеченное из поверхностного слоя лесной почвы.

— Это же наша еда! — еле слышно шепнул Серега в ухо Никиты и слегка оттеснил его, приготовившись к нападению.

Животное как раз поравнялось с деревом, за которым они укрывались, и только теперь почуяло незнакомый запах. Сопенье и хрюканье смолкло. Морда поднялась вверх, и хоботок быстро-быстро забегал из стороны в сторону.

Атака Сереги была неожиданной и молниеносной. Единственный удар топориком он нанес еще в прыжке, всем своим весом обрушив лезвие на череп жертвы сразу над маленькими, глубоко посаженными глазками. Раздался костяной треск и хриплый выдох животного, осевшего на землю. Удар копья Никиты оказался уже ненужным. Короткая волна последней судороги пробежала по телу добычи. Серега с занесенным топориком стоял над ней, и вместе с гордостью и охотничьим азартом на лицо его всплывало выражение некоторой растерянности.