— Продолжайте, интересно…

— Но когда «мисс Сочи» нашли всю изрезанную, все решили, что страшное преступление — дело рук ее безумного поклонника, сумасшедшего фаната. И главное, милиция думала так же. Парень тот действительно был с придурью, состоял на учете. И его упрятали за толстые стены на пожизненное лечение. Но вечное подозрение преследовало Таирову всю жизнь.

— Это так. Преследовало…

— А вы… Вы вошли в тройку призеров. Ваше преступление не раскрыли. Вы оказались ни при чем!

— Что дальше?

— Далее события жизни развивалась таким образом, что молодая женщина Катя Горохова уже надеялась, что «стараться» ей более не придется. Увы…

— Увы?

— Вы, кажется, вообще любите повторения. И теперь произошло то же самое, что на конкурсе красоты много лет назад. Вашей целью было убийство Сковородина. И вы убрали его, спрятавшись за Таирову. И вот вы снова ни при чем… Невольно задаешься вопросом, как милая женщина способна на такое?

— Знаете, когда никто не дарит маленькой девочке платьев с блестками, милая женщина, которая из нее вырастает, способна и не на такое. На такую девушку, как я, ничто не сваливалось просто так, как манна небесная! Всего приходилось самой добиваться…

— Надеетесь и теперь уйти от наказания?

— Ах вы, маленький зеленолицый сыщик! — Она засмеялась. — А вы что подумали?! Ах какой я молодец! Какое расследование провернул! Однако… — Смех оборвался. — Притормозите-ка! И подождите меня минут десять. Здесь отличный магазинчик!

Она вернулась с коробкой, вид которой обрадовал бы знатока хороших напитков. Бросила ее на сиденье.

— Думали, убегу? Увы, все ваши труды… заслуживают в лучшем случае… бутылки виски! Это вам. Дарю!

— Не стою такой щедрости.

— Будем считать, что мы с вами квиты. Это ваш гонорар! Выпейте — и забудьте, голубчик, все рассказанные вами истории.

— Забыть, вы полагаете?

— Конечно! «Здесь и сейчас» — все так живут. Выпивают и забывают… Все, что можно и что нельзя.

— Если бы мне удалось поговорить с Таировой… — словно не слыша слов своей пассажирки, вздохнул Филонов.

— Думаете, все было бы иначе? — усмехнулась Пащук. — Думаете, вам удалось бы убедить Захарова в ее невиновности?

— Возможно.

— Не тешьте себя пустой надеждой. Если уж Захаров остановил на ком-то свое недремлющее око и занес карающую длань…

— Правда, — глядя отчего-то в сторону, согласился детектив, — тут вы правы: от возмездия «по-захаровски» не уйти!

Она вышла из машины, не захлопнув дверцы. На сиденье осталась лежать коробка с бутылкой дорогого виски.

— Пока, сыщик!

— Прощайте…

Дамиан знал, что его машина, так же как и офис, прослушивается беспощадным Иваном Петровичем.

Филонов въехал во двор. И прежде чем закрыть дверцу автомобиля, брезгливо ухватил коробку с бутылкой виски, вытащил ее, держа двумя пальцами, и опустил в стоящий рядом мусорный контейнер.

Спустя минут десять Дамиан уже наблюдал из окна офиса, как во дворе с королевской точностью появился господин с портфелем и зонтиком.

Разумеется, то был момент свершения чуда…

Собиратель пустых бутылок извлек из мусорного бачка непочатую бутыль ирландского виски. И замер, остолбеневший, словно загипнотизированный сиянием света, исходящим от приземляющейся инопланетной тарелки.

— Хоть кому-то повезло, — глядя на него в окно, пробормотал Филонов.