Она посмотрела вниз по течению, куда, скрывшись в темной воде, уплыла ее рыба, чтобы снова слиться с рекой. Мия стояла по щикототку в воде, а в ее глазах отражался свет светлячков, и она тоже почувствовала себя частью живучего речного потока. Булькая и плескаясь, река словно разговаривала с ней, и она, закрыв глаза, слушала ее голос. Расслабься, следуй за мной .

– Ты в порядке?

Мия открыла глаза и, ослепленная, но успокоенная, увидела совсем близко лицо Стюарта.

– Я не просто в порядке. Наверное, это лучший день в моей жизни.

Она услышала, как он с удовлетворением вздохнул.

– Несмотря на то, что от тебя уплыла крупная рыба?

– В особенности оттого, что она уплыла. Я никогда никому не пыталась объяснить этого, но думаю, что ты поймешь. Я чувствую себя в полной безопасности на реке. Словно я принадлежу ей. Однажды Кейт Уоткинс написала, что мы должны почувствовать себя частью реки. Я начинаю понимать, что она имела в виду. Стюарт, я знаю, что такое болезнь. Я убежала от нее. И я знаю, что значит быть здоровой. Это значит не жить в сумраке рака. Я больше не хочу туда возвращаться. Я очень долго не понимала, как избавиться от страдания и выздороветь. Я сроднилась с этой тьмой, оцепенев от страха.

Но когда я на реке, я живу настоящим. Не прошлым, не будущим, а этим самым моментом. Время кружится в водовороте, как вода у моих ног, и я стою в потоке времени, а время – река, и сама я – река.

Стюарт подошел ближе и обнял ее за плечи.

– Думаю, что ты очень храбрая.

– Храбрая? – спросила Мия, глядя ему в лицо. – Разве у меня был выбор?

– Твой выбор не в том, чтобы просто выжить. Ты захотела жить.

Луна высоко поднялась в летнем небе, и в глазах Стюарта отражалось ее серебристое сияние. Они улыбались, сознавая обоюдное влечение, доверие и нечто большее, о чем они не смели сказать. Река омывала их ноги, стремительно бежала по камням, а они слушали ее мелодию. Стюарт наклонился ниже, так что их лбы соприкоснулись. Скованная его объятиями, Мия ощутила на своем лице его горячее дыхание.

– Мия, – попросил он хриплым шепотом, – поцелуй меня.

Она резко выдохнула. Она услышала, как все громче звучит у нее в голове волнующая мелодия реки. Она обняла его шею руками и прижалась к нему, чувствуя его бедро, грудь, дыхание, губы. Его мускусный, как земля, острый, как речное дно, запах обволок ее.

Мия была рекой. Она была талой водой из ледников. Она вычерпала наносы и грязь из своих вен. Ее поток спешил смешаться с его потоком, заливая берега, как река после летнего ливня, бегущая вниз по течению и вливающаяся в дельту.

Сбросить шнур – значит, забрасывая нахлыстовый шнур, отпустить его таким образом, чтобы движущая сила удилища передалась ему. Главное – это правильно рассчитать время. Все дело в том, чтобы знать, когда отпустить его.

Стюарт Макдуглас

После жизни в маленьком городке Уоткинс‑Милл Эшвилл казался таким большим городом! Мия забронировала столик в одном из своих любимых ресторанов, чтобы встретиться там с Мадди. Внутри он больше походил на старую чайную с покрытыми клеенкой столиками, потемневшей древесиной, пышными цветами в глиняных горшках и черно‑белыми фотографиями жителей Эшвилла и его достопримечательностей. Было пасмурно и очень сыро, поэтому Мия выбрала столик во внутреннем дворике под навесом, откуда она могла наблюдать за толкотней суетливой и разноцветной летней толпы.

Она заказала два сладких чая и помешивала соломинкой лед, с удовольствием предвкушая встречу с сестрой и волнуясь в душе после почти двухмесячной разлуки. В некотором смысле ей казалось, будто она прожила в Уоткинс‑Милл не один год. Жизнь, которую она вела там, была такой же возбуждающей, как и окружавшие ее горы. Между тем мир Чарльстона отдалялся от нее, превращаясь в туманные воспоминания. Одна только Мадди оставалась надежным ориентиром в том мире, что простирался за горной грядой.

Светловолосая женщина в бледно‑розовом летнем платье и белом льняном жакете шла по тротуару, поглядывая на клочок бумаги в своей руке и сверяясь с номерами домов. Мия вскочила и возбужденно замахала рукой:

– Мадди! Сюда, Мадди!

Мадди резко повернулась и широко улыбнулась, узнав ее.

– Мия!

Они, хохоча, бросились друг к другу и крепко обнялись. В этот момент время как будто приостановилось, все было бы так же, если бы Мия была на восемь лет старше или на шестнадцать, или на шестьдесят. С сестрой ее связывали вечные узы.

– Дай‑ка я посмотрю на тебя! – воскликнула Мадди, отстраняясь от нее. Она буквально пожирала Мию своими широко открытыми, голубыми глазами.

– Боже мой, ты выглядишь великолепно! – с удовольствием отметила она. В ее голосе слышалось удивление. – Я думала, что ты тут стала замученной и исхудавшей оборванкой, которую мне предстоит спасти и увезти домой. Но, посмотри‑ка на себя, – повторяла она, качая головой. – Я не видела тебя такой здоровой с тех самых пор… ну, уже давно. – Она отступила назад, наблюдая, как щеки Мии розовеют. – Ты поправилась, кожа прямо сияет, и волосы тоже. Мия, у тебя так отросли волосы! Они выросли на несколько сантиметров, а локоны просто прелестны. Не могу поверить своим глазам. Горы явно пошли тебе на пользу.

Мия выпятила грудь, слушая комплименты. За последний год она редко их слышала. Она видела свое отражение в зеркале и знала, что выглядит лучше, но слыша похвалы Мадди, которая всегда была самым искренним ее критиком, она почувствовала себя на седьмом небе. Тем временем сама она старалась не упустить ни малейшей перемены во внешности сестры.

Мадди, такая же высокая, как и Мия, немного пополнела и округлилась. Ее сестра начала вживаться в роль матери, которой стала в девятнадцать лет. Мадди подстригла до подбородка длинные светлые волосы и аккуратно зачесывала их за уши, в мочках которых сверкали серьги с крупными розовыми турмалинами. Она всегда одевалась консервативно – платье до колен, белые туфли и белая дамская сумочка, легкий жакет, скрывающий голые руки от посторонних глаз, и красивое ожерелье на шее, как правило, жемчужное. Единственный макияж, который она себе позволяла, – это бледно‑розовый блеск на губах и немного румян.

– О Мадди, я так рада видеть тебя. Ты не представляешь, как мне не хватало тебя! Я даже раньше пришла сюда – не могла дождаться, когда мы встретимся!

– Мне тоже все это время не хватало тебя.

– Ты звонила мне почти каждый день, – поддразнила Мия.

– И в ответ слушала чертов автоответчик.

– Я же перезванивала тебе!

– Через некоторое время, – сказала Мадди, снова взволнованно заключая Мию в объятия. – Я так тревожилась о тебе. – Она отстранилась. – Но вижу, что напрасно. Ты выглядишь такой… счастливой. – В ее голосе снова послышалось удивление.