– Пойдем, – сказал он, уговаривая ее, как пугливое животное. Он поманил ее рукой.

Сделав глубокий вдох, она взяла его за руку.

Стюарт встал и помог ей подняться со стула.

– Где твое удилище?

Она шумно выдохнула:

– Мое удилище?

– Если помнишь, я обещал взять тебя с собой на ночную рыбалку.

– Но пирог…

– Он никуда не денется, разве не так?

Мия в смущении отправилась в чулан, где хранились ее удочка и снасти.

– Забродные штаны не понадобятся. Мы будем на берегу. Мушки тоже не нужны. Все, что необходимо, – это рубашка с длинным рукавом и средство от комаров. Мы отойдем недалеко, но там полно ежевики и комаров. Я подожду тебя в джипе.

Мия, словно оглушенная, прошла в комнату, все еще сбитая с толку такой внезапной переменой настроения Стюарта. Она чуть было не спросила его, был ли он когда‑нибудь влюблен. «Может быть, и лучше, что не спросила», – подумала она, надевая рубаху поверх элегантной блузки. Застегивая пуговицы, она вспомнила, как он рассказывал о своих сумасбродных шотландских дядюшках, так и оставшихся холостяками. Вероятно, это и был ответ.

Она продолжала переодеваться, сняла юбку и надела брюки, вместо сандалий – теннисные туфли. Увидев свое отражение в зеркале, она засмеялась при мысли о том, что не ожидала, что вечер закончится вот так. Она спрыснулась средством от комаров, потом, ощущая себя разведчиком, вышла к Стюарту на улицу.

Когда она спустилась вниз по ступеням с вернады, уже смеркалось. Стюарт стоял возле джипа и вытаскивал из‑за спинки сиденья свое удилище.

– Готова? – спросил он, увидев Мию.

– Как никогда, – ответила она, глядя на лес за его спиной. Луна взошла, но в лесу стояла непроглядная тьма, чернота обволакивала все вокруг.

Он взял ее за руку, и они отправились в путь вдоль реки. Она глубоко вздохнула и крепче сжала руку Стюарта. Слева от нее текла река. Справа не было видно ничего, кроме вздымающихся вертикальных теней густого леса. Слышался громкий шум их шагов, под ногами хрустели мелкие ветки, а за икры цеплялась ежевика. Она посмотрела на небо, ощущая, как нежный вечерний бриз ласкает ее кожу. Луна в Каролине сверкала чистым серебром на фоне бархатного неба. В небе светились редкие звезды, отбрасывающие серебристое отражение на воду.

– Как хорошо ночью на свежем воздухе, – сказала Мия.

– Самые темные летние ночи – наилучшая пора для ловли крупной рыбы, – откликнулся Стюарт. – Форель превосходно видит в темноте и не так подозрительна, как днем. А послушай, как поют сверчки. Крупные рыбины – большие охотницы до них. Если облака ненадолго закроют луну, они начнут выпрыгивать.

Вскоре Стюарт остановился и тихо сказал: «Мы пришли». Они стояли рядом на пологом, поросшем мхом, берегу реки. Шум бегущей воды заглушал хор жужжащих насекомых, и время от времени до Мии долетал тихий звук шелеста крыльев. Они начали спускаться к воде. Сквозь шум ей послышался странный всплеск, но река так шумела, что она не могла сказать с уверенностью, что это было. Потом она почувствовала, что Стюарт сжал ее руку, и по его реакции она поняла, что интуиция не обманула ее, и она слышала звук, который, выпрыгивая, издает форель.

Он отпустил ее руку, чтобы включить маленький фонарик, который зажал во рту.

Подойдя ближе, она наблюдала, как он привязывает к леске большой, мохнатый черный стример, какого она никогда не видела. Услышав ее смех, он попытался улыбнуться, удерживая губами металлический фонарик.

– Начнем со стримеров, – сказал Стюарт. Его лица не было видно, и низкий голос звучал из темноты. – Просто забрасывай шнур в воду вниз или поперек, а потом тащи его против течения.

– Но я не вижу мушку.

– Да, но ты видишь реку. И ты все слышишь. Прислушайся к странному всплеску, который не похож на другие звуки, и забрасывай туда шнур. И ты почувствуешь течение, поверь мне.

Не слышать реки было невозможно, подумала Мия. Бульканье, шипение и всплески сливались в темноте в сущий рев. И любой услышанный ею всплеск, насколько она понимала, могла издавать рыба, бьющаяся о камень вода или медведь. Но нужно было признать, ей было весело.

Мия забросила шнур недалеко от берега, но куда опустилась мушка, догадаться было невозможно. Мия все‑таки ощутила, как стремительное течение подхватило ее именно так, как и говорил Стюарт, и стало уносить вниз. Доверяя скорее интуиции, чем чему‑то еще, Мия понимала, что где‑то там была рыба. Ночная рыбалка не слишком отличалась о того, чем она занималась в последние несколько месяцев, подумала она. Она вслепую забрасывала удилище во вселенную и ждала, что на него клюнет.

Мия прищурилась, пытаясь разглядеть свою мохнатую мушку, которую несло вниз по течению. Когда она, без явной причины, почувствовала, что та отплыла достаточно далеко, то потянула удилище в обратную сторону. Потом она снова забрасывала шнур на воду, направляя его вверх и вперед, следя за ритмом, радуясь силе течения, рыбача вслепую, ощущая свое слияние с рекой так, как не ощущала никогда прежде. Она была способна видеть даже с закрытыми глазами!

Мия снова забросила удилище и на этот раз явно почувствовала тяжесть на конце лески, отличавшуюся от силы течения. Мия резко выбросила в воздух удилище. В ответ леска сильно дернулась.

– Стюарт!

Услышав ее крик, он тут же оказался за спиной Мии. Он, как и Мия, был возбужден.

– Ослабь. Отпусти шнур.

Рыба поплыла вниз по течению, и Мия вошла в реку, чувствуя, как холодная вода затекает в туфли. Она шла за форелью, шлепая по воде, пока шнур разматывался с катушки.

– Она сражается, – окликнул Стюарт. Он уже приготовил подсачек.

– Я не вижу ее! – воскликнула Мия, но она чувствовала рыбу. Между ними существовала глубинная связь.

– Подтащи ее немного, – тихо произнес Стюарт, направляя ее. – Изящно и потихоньку. Вот так. Готово.

И она справилась. Ее сердце стучало, как барабан в ночных джунглях. Мия слышала, как щелкает катушка и как поют на берегу насекомые. Крупная рыбина дернулась, и она отпустила шнур, потом опять намотала его, играя, как учил ее Стюарт. Она могла бы всю ночь кружиться под звездами с этой огромной рыбой. Но ее партнер на другом конце шнура внезапно почувствовал прилив сил и снова понесся стрелой по течению. Мия ощутила мощный рывок, а потом напряжение неожиданно исчезло, потому что шнур провис.

– О очень плохо, – сказал Стюарт. Он подтянул к себе леску и увидел, что на ее конце еще привязана мушка.

– Нет, я рада, что она сорвалась, – ответила Мия. – Слишком темно, и мне пришлось бы потрудиться, чтобы вынуть крючок. Она станцевала со мной, этого достаточно.

Мия немного постояла, глядя на темную воду и гадая, куда уплыла ее рыба.

Подняв глаза, она открыла рот от удивления, а потом вскрикнула от восхищения. Вдали вырисовывались четкие контуры темной горной гряды, окаймленной длинной вереницей высоких тсуг. Между ними, мерцая, как огоньки, кружились в танце тысячи светлячков. Она никогда не видела их в таком количестве. Казалось, будто она видит праздничные огни вереницы оживших рождественских елок. Мия слышала, что светлячки – исчезающий вид. Но здесь они танцевали в темноте, доказывая всему миру, что они все выжили.