– Мэри… Если бы я мог с вами поговорить…

Остановившись, она посмотрела прямо в лицо Ройса, чувствуя, что желудок превратился в кипящий нервный комок. На его лице играли желваки, и, кажется, его холодная отстраненность стала еще сильнее, чем во время танцев.

– Я обязан извиниться за свое поведение прошлой ночью, – произнес Ройс официальным тоном. – То, что я сделал, по меньшей мере предосудительно.

Не зная, что ответить, Мэри продолжала молча смотреть на Ройса. Согласно кивнуть? Сказать, что прощает? Признаться, что она виновата не меньше его самого? Главное, не выдать, что эта ночь была самой восхитительной в ее жизни…

– Я искренне сожалею о случившемся, – продолжил Ройс, заложив руки за спину. – Если бы я мог, то повернул бы время вспять…

– Я прошу вас, не стоит тревожиться на этот счет. – Мэри ощутила укол в области сердца. – Это не было вашей виной.

– Отнюдь. Это была моя вина, я повел себя как последняя скотина. Узнай об этом Оливер, он снес бы мне голову и был бы совершенно прав.

– Оливер! – Брови Мэри подпрыгнули вверх. – Он-то здесь при чем? Насколько я понимаю, его с нами не было.

– Нет, конечно, нет. Я говорю это лишь к тому, что вы, его кузины, находитесь под его защитой, и он оставил вас на мое попечение. Следовательно, я тоже обязан вас защищать, а не предаваться пьяному разгулу. – У Ройса задрожал подбородок. – Да, я далеко не самый благородный человек, да, я совершенно свободен в своих поступках, однако полностью осознаю, что не имею никакого права соблазнять невинных девушек. Особенно тех, которые находятся под моей опекой.

– Быть может, хватит об этом? Послушав вас, можно подумать, что я корзина яиц или малое дитя.

– Кто же спорит, Мэри? – нахмурился Ройс. – Очевидно, что вы не ребенок, но я старше и опытнее. Тем не менее вы в нашем мире новичок, и я обязан предупреждать вас об опасностях, связанных с нечестными мужчинами, а не быть одним из них. Напившись портвейна, я потерял над собой контроль.

Мэри почувствовала, как в ней растут досада и раздражение. Этот человек целовал и ласкал ее тело, разорвал ночную рубашку, однако, оказывается, это объясняется не тем, что он сходил с ума от ее красоты, не тем, что жажда вожделения заставила забыть его о правилах поведения джентльмена, нет. Все оказалось значительно проще: Ройс просто-напросто был пьян, и этим все сказано!

– Как же тогда вы объясните ночь на постоялом дворе? – хмыкнула Мэри. – Тогда, помнится, вы были совершенно трезвы.

Раскрыв рот, Ройс уставился на Мэри, и его щеки окрасил румянец.

– Уверяю вас, что больше подобного не повторится.

– Очень хорошо! – Мэри сложила руки на груди, стараясь скрыть полыхающий в глазах огонь.

– Итак, простите меня, если это возможно.

Ройс отвесил короткий поклон и зашагал прочь.

– И не беспокойтесь, – бросила ему вслед Мэри, – я не стану ничего рассказывать вашему драгоценному Оливеру!

Обернувшись на мгновение, Ройс выстрелил в Мэри яростным взглядом и продолжил свой путь к двери.

Ей вдруг захотелось навсегда исчезнуть отсюда, однако уже слишком многое связывало ее с этим домом, и не следовало совершать опрометчивых поступков. Чувствуя себя глупой и ничтожной, Мэри постаралась рассуждать здраво и подавить в себе совершенно ненужные эмоции. Будь она настоящей леди, она должна была бы выразить Ройсу свой гнев, а затем принять его извинения. Более того, она должна была бы их потребовать!

Вместо этого она повела себя так, словно Ройс не сделал ей ничего плохого… и ей понравилось, что он повел себя не как джентльмен. Ну почему… Почему бы ему было просто не сказать, как замечательно он себя чувствовал, целуя ее? Неужели сказать комплимент или два сложнее, чем выражать свои сожаления?

Похоже, Ройс туго соображал в подобных делах. Он лишь пообещал, что подобное больше никогда не повторится… Он, видите ли, ненавидел себя за то, что потерял над собой контроль и они чуть было не занялись любовью, поскольку Ройс был пьян и не понимал, что делает!

Мэри сжала челюсти и почувствовала, как на глазах предательски выступили слезы; она сдержала их, собрав волю в кулак. Нет уж! О чем, о чем, а об этом она плакать не будет. Это было бы слишком унизительным. Резко повернувшись, она направилась наверх, где обнаружила Роуз, подрубающую подол одного из платьев Камелии.

– А где остальные девочки? – спросила она у сестры, присаживаясь рядом на диван.

– Они поссорились, я даже не знаю, в чем причина. В конце концов мне это надоело, и я прогнала их отсюда. Пусть ругаются в другом месте. – Подняв голову, она слабо улыбнулась. – Боюсь, что сегодня я для тебя неподходящая компания.

– Ты тоже приняла участие в ссоре? – Вздохнув, Мэри откинулась на спинку дивана, вытянув ноги и скрестив их. Увидела бы это гувернантка, непременно сделала бы замечание! Подумав об этом, Мэри почувствовала, что ее настроение чуть приподнялось. – Не могу в это поверить. Ты же поистине ангельское создание.

– Вовсе нет, – покачала головой Роуз. – Например, сегодня утром я обругала Джуни, когда та попыталась меня причесать. Я ненавижу причинять беспокойство кому бы то ни было.

– Это мне прекрасно известно. Даже когда ты болеешь, ты предпочитаешь находиться в одиночестве и справляться со всем самостоятельно. Поверь мне, это намного лучше, чем если бы ты требовала, чтобы с тобой все время нянчились.

– Полагаю, что так. – Роуз опять слабо улыбнулась. – Но ведь я знаю, что это работа Джуни, поэтому мне не следовало обращаться с горничной так резко. Я не думаю, что ей здесь сладко живется. Если бы еще повара, Джоси, Энни, вся остальная прислуга жили в собственных домах! А они ютятся в крошечных комнатках под самой крышей, встают задолго до нас, а ложатся за полночь. И хоть бы кто им спасибо сказал.

– Если ты им это скажешь, – заметила Мэри, – будешь выглядеть в их глазах сумасшедшей.

– Это правда, – хихикнула Роуз в ответ. – Возможно, я жалею их сильнее, чем они себя. И все же вместо того, чтобы выразить доброту, я обругала ее. Тебе не кажется, что мы занимаем слишком много места?

Брови Мэри подпрыгнули вверх.

– Много места? Дом и так огромен. Каждая спальня в два раза больше, чем та, которую мы занимали дома на всех.

– Я не об этом. Подумай, все эти люди внимательно нас изучают. И в глубине души я уверена, все они полагают, что я далеко не настоящая леди.

– Уж кто-кто, а ты – самая большая леди изо всех нас. Даже если ты не похожа на всех этих напыщенных британских мисс. Ну и что из этого? – Мэри пожала плечами. – Неужели ты полагаешь, что я хотела бы видеть в вас то, что пытается вылепить мисс Далримпл?

– Я понимаю, что это так, – улыбнулась Роуз. – Ты права, а я, наверное, говорю глупости. И все же… Да, у нас есть прекрасное жилище, мы не голодаем, скоро появится новый восхитительный гардероб… И… и я ощущаю себя неблагодарной скотиной. – Роуз взглянула на свои руки, лежащие на рукоделии. – Но… Мэри… Ты не тоскуешь по дому? Не приходила ли тебе в голову мысль вернуться?