class="p1">Мосты были не единственным инженерным чудом Кинсая. Огромный городской ров имел, «может быть, сорок миль в длину». Марко рассказывает, что он был создан «по приказу тех древних государей провинции, чтобы отводить в него реку всякий раз, когда она выходит из берегов; и он служит также для обороны города, земля же, вынутая из него, сложена на внутренней стороне, что образует подобие небольшого холма, окружающего его».

Марко снова испытывает доверчивость читателя, описывая обширность Кинсая, однако здесь он совершенно точен. «Имеются десять главных открытых мест, кроме бесчисленных других для кварталов, и эти квадраты имеют сторону полмили, –  пишет он. –  И вдоль них проходит главная улица сорока саженей в ширину, которая тянется с одного края города на другой, с множеством мостов пологих и удобных; и через каждые четыре мили расположена одна из тех площадей, имеющих две мили (так говорят) в окружности».

Он обращает внимание на прославленный Большой канал Кинсая –  «очень широкий канал, проходящий параллельно той улице позади тех площадей», –  не сознавая, что видит перед собой самое протяженное искусственное русло Китая. Большой канал соединял главные реки от Кинсая до Ханбалыка, протянувшись на тысячу миль. Эта древняя водная артерия ко времени путешествия Марко насчитывала не менее тысячи лет. Бывший первоначально случайным сплетением русел, Большой канал был объединен в целое после инспекционной поездки, предпринятой императором Ян-ди династии Суй в 604 году н. э. В следующие несколько лет шесть миллионов рабочих выкопали Большой канал –  главным образом вручную. Потери в людях были огромны: половина рабочих погибла [35], да и сама династия Суй в результате рухнула. Однако канал сохранился.

По европейским меркам разнородное население Кинсая было столь же невероятно, как размеры города. Марко описывает разнообразие людей и товаров, которое поразило бы всякого, привыкшего жить в более тесных рамках. «Три дня в неделю от сорока до пятидесяти тысяч народу стекается на рынки, и приносят все, чего можно пожелать из еды, потому что там всегда хорошее снабжение провизией; из охотничьей добычи можно назвать оленей, ланей, антилоп, зайцев, кроликов, а из птиц куропаток, перепелов, франколинов, домашнюю птицу, каплунов, и гусей, и уток, сколько и сказать нельзя, потому что они выращивают на (Западном) озере столько птицы, что за один венецианский грот (толстую серебряную монету небольшой ценности, название которой происходит от венетского grosso) можно получить пару гусей или две пары уток».

Бродя мимо рыночных прилавков, толкаясь локтями с покупателями, которых хватило бы населить несколько европейских городов, Марко дивился разнообразию выставленных товаров, подобных которым не видывали на западе, – «всех сортов овощи и фрукты, и превыше прочего огромные груши, весом десять фунтов каждая, внутри белые как тесто и очень ароматные; персики в их сезон, желтые и белые, очень нежные».

Количество свежих продуктов затмевалось только изобилием рыбы. Каждый день, по словам Марко, ее доставляли свежей «из Океан-моря по рекам на расстояние двадцать пять миль», и к ней добавлялась еще рыба, выловленная в Западном озере, хотя она была не так хороша «из-за нечистот, стекающих из города» и загрязнявших озерную воду. «Кто увидел бы такое количество рыбы, никогда не поверил бы, что ее можно продать, однако в несколько часов ее всю раскупают, так велико число жителей, привычных к тонкой пище; ведь они едят за одну трапезу и рыбу, и мясо».

Вопреки склонности Марко приукрашивать действительность Небесный город был осязаемо реален. Современные отчеты путешественников, сумевших добраться до Кинсая, дружно подчеркивают ошеломляющие размеры города, богатство и красоту и объявляют Кинсай величайшим в мире.

Персидский историк Вассаф, писавший о Кинсае в 1300 году, описывает примерно тот же город, который видел и полюбил Марко, –  его огромные размеры, широкие улицы и изобилие. «Кинсай, каковой есть главный город страны Матчин и представляется раем, где небо переходит в землю, простирается настолько, что окружность его составляет около двадцати четырех фарсангов (около пятнадцати километров). Его мостовые сделаны из обожженного кирпича и камня; в нем множество домов и зданий, выстроенных из дерева и украшенных красивой росписью всякого рода. От одного конца города до другого установлены три почтовые станции. Величайшая улица, как говорят, трех фарсангов в длину, и на ней шестьдесят павильонов однородной архитектуры, поддерживаемых колоннами одинаковых пропорций. Прибыль от налога на соль доходит ежедневно до 700 «балих чао» (бумажных денег). Число людей разных ремесел поистине огромно; подсчитано, что в городе тридцать две тысячи красильщиков ткани; исходя из этого, можно судить о других родах производств. Семьсот тысяч солдат и равное количество жителей числятся в счетных палатах и регистрах советников. В городе имеются семьсот храмов, подобных крепостям, в каждом множество неверных жрецов, монахов без веры, а также множество работников, стражей, слуг, идолопоклонников с семьями и домочадцами. Все эти люди не упоминаются в цензах и не обязаны платить налоги и подати. Сорок тысяч солдат охраняют город и служат часовыми».

Словно перефразируя слова Марко Поло, Вассаф писал: «Для удобства громадного населения по водам непрестанно движутся лодки и барки разного рода в таком числе, что воображение не может его охватить, тем более что невозможно подсчитать их количество».

Свидетель совсем иного рода, францисканский монах Одорик из Порденоне, побывавший в городе на сорок лет позже Поло, подобно Марко, отбрасывает сдержанность, живописуя увиденные чудеса: «Это величайший город в целом свете. Он ста миль в окружности, и в столь великом пространстве нет пустого места, не заселенного жителями; и в нем много домов, где проживают по десять и более семей; в этом городе множество предместий и больше людей, чем в любом другом городе. В нем десять главных ворот, и при каждых воротах восемь больших городов, много больше города Венеции; и от тех ворот к тем городам пролегают дороги, по которым человек может идти шесть или восемь дней, а ему покажется, что он недалеко ушел, потому что вокруг все будут селения и дома».

Одорику, так же как Марко, Кинсай представляется азиатской Венецией, только увеличенной и усовершенствованной. «Этот город стоит на низкой равнине между озерами, морями и болотами, подобно Венеции. В нем более семи сотен мостов, и на каждом мосту люди, охраняющие его именем хана».

По оценке Одорика, в Кинсае насчитывалось 850 000 семей, что предполагает население более полутора миллионов, как и уверял Марко. «Описание этого города составило бы большую книгу», –  заключает монах, не ведая, что хроника Марко уже воплотила его пророчество. «Но, коротко говоря, это величайшее, что есть в мире, и наиболее благородное».

Самый известный путешественник мусульманского мира, Ибн Баттута, вероятно, побывал в Кинсае в 1340 году, более чем