Никто не шевельнулся. И тут что-то привлекло внимание Кэтрин в толпе: пронзительный взгляд устремленных на нее яростных глаз. Лицо Питера Питера было искажено гневом, верхняя губа злобно приподнялась, обнажая стиснутые зубы. Он смотрел прямо на нее.

Кэт отпрянула, физически ощущая его ненависть. Когда же она взглянула на судейский стол и стоящие на нем пять тарелок, ее охватил ужас.

Четыре куска пряного тыквенного пирога остались нетронутыми – и лишь на одной тарелке не было ничего кроме крошек.

Неуместно весело зазвенели бубенцы, и толпа расступилась, пропуская Джокера и Шляп Ника. Оба они казались такими же потрясенными, как и все остальные, но не растерянными. С озабоченным видом они поднялись на сцену и склонились над бившимся в истерике Черепахом.

– Все в порядке, приятель. – С этими словами Шляп Ник поднял котелок, свалившийся с головы Черепаха во время превращения, и сунул подмышку. Затем положил руки на панцирь непонятного существа. – Успокойся. Может быть, все не так плохо.

Однако его наморщенный лоб и сжатые губы Джокера говорили об обратном. Черепах продолжал рыдать.

Они перевернули Черепаха на живот, но эта поза теперь была для него неестественной, слишком уж сильно копыта торчали из-под раковины. Черепах со вздохами и всхлипами поднялся на шишковатые ноги. Его передние ласты уныло свисали по бокам.

– Я же черепаха, – хныкал он, осматривая свое новое нелепое тело. – Настоящая черепаха. В-вы мне верите, правда?

Кэтрин вздрогнула.

– Разумеется.

Но это была ложь.

Несчастное существо изменилось. Оно было обезображено. Кэт не могла понять, как и почему это вышло, но только что у всех на глазах Черепах превратился в Фальшивую Черепаху.

* * *

Праздник, так весело начинавшийся, завершился мрачно: все запомнили рыдания Фальшивой Черепахи и ужас при мысли о том, что Бармаглот по-прежнему опасен и преследует всех и каждого. Торжества, продолжавшиеся обычно до поздней ночи, на сей раз закончились засветло. Состязания кондитеров так и не были завершены, многие блюда никто не попробовал и не оценил: у судей пропал аппетит и всякое желание веселиться. Кэт не смогла заставить себя спросить о награде, понимая, что выставит себя бесчувственной эгоисткой.

Она забралась в карету, где сидели ее родители. Поездка была отвратительной. Кэтрин смотрела в окно, вспоминая ярость на лице сэра Питера. Она чувствовала себя виноватой, но не из-за того, что украла тыкву. Почему-то ей казалось, что именно на ней лежит ответственность за случившееся, но разве это возможно?

Это был всего лишь пирог с тыквой! И хотя Кэтрин слышала о сладостях, заставляющих людей уменьшиться, и о грибах, от которых люди росли, она никогда не слыхала, чтобы несчастья происходили из-за тыквы.

Дрожащими пальцами Кэт коснулась своей шляпы-пирожного, стянула ее с головы и положила на колени. Шляпка больше не радовала ее так, как несколько часов назад.

Отец вздохнул. С тех пор, как они покинули пляж, он вздыхал не переставая.

– Они уже называют его Фальшивым Черепашьим праздником, – сказал он, когда карета свернула к усадьбе. – Какая насмешка. Скоро они и меня начнут звать Фальшивым Черепашьим Маркизом.

– Не драматизируй, – отрезала матушка Кэт. – Вот увидишь, через несколько дней все забудут об этом несчастном случае.

Но Маркиза и сама, казалось, не была в этом уверена. К тому же, за всю поездку она ни разу не упомянула Короля – явный признак того, что она была обеспокоена куда больше, чем хотела показать.

Ежегодный праздник был очень важен для их семьи – в каком-то смысле, их высокое положение среди дворян Червонного Королевства обеспечивалось именно этим праздником, своеобразным знаком отличия, передававшимся из поколения в поколение.

Но репутация семьи беспокоила Кэтрин меньше всего. Черепах, это несчастное создание – вот тот, кто по-настоящему пострадал.

Не успев приехать домой, Кэтрин убежала на кухню. Огонь в печи давно погас, и она зябко куталась в шаль.

Поставив зажженную лампу на стол, Кэт положила перед собой стопку кулинарных книг и начала просматривать названия блюд, которые готовил их повар в течение многих лет. На полях было множество пометок: «Чтобы жаркое удалось, мясо следует как следует отбить, чтобы оно не отбилось от рук», «Добавить гвоздики, но не заколачивать» или «Не томите помидоры слишком долго, чтобы они не затосковали».

Наконец она нашла нужный рецепт: «Суп из Фальшивой Черепахи».

Склонившись над ломкими, покрытыми пятнами от бульона страницами, она начала читать.

«Возьмите Фальшивую Черепаху среднего размера. Острым тесаком отсеките телячью голову. Фальшивые Черепахи умирают медленно, поэтому учтите, что голова еще некоторое время будет скулить, а тело может попытаться уползти через несколько минут после того, как будет обезглавлено. После того, как тело перестанет двигаться, опустите его в большую кастрюлю с кипящей водой и варите, пока мясо не отделится от панциря. Выньте Фальшивую Черепаху из воды, снимите кожу и панцирь, а затем…»

Кэтрин захлопнула книгу, ее мутило.

Никогда в жизни она больше не станет есть суп из Фальшивой Черепахи.

На лестнице послышались легкие шаги. Кэтрин обернулась и увидела Мэри-Энн, спускавшуюся по лестнице со стопкой грязных скатертей в руках. Она была растрепана, под глазами залегли круги от усталости.

Отодвинув табурет, Кэт встала, чтобы открыть корзину с грязным бельем, приготовленным в стирку.

– Как ты? – спросила она.

Мэри-Энн застонала.

– День был долгий и очень утомительный, даже для меня.

Кэт пододвинула ей табуретку.

– Люди говорили о несчастном Черепахе после нашего отъезда?

Рухнув на табурет, Мэри-Энн развязала ленты своего прелестного капора и бросила его на стол.

– Все только об этом и говорят. Никто не может понять, в чем причина. Только твердят, что это было ужасно. – Она вздохнула. – Фальшивая Черепаха. Как это вообще могло случиться?

Кэтрин снова вспомнила сэра Питера. И один-единственный кусок тыквенного пирога, который был съеден.

– Не знаю. – Она отвернулась и, кусая губы, начала собирать кулинарные книги. Оглянувшись, Кэт обнаружила, что Мэри-Энн сидит, бессильно уронив голову на руки. Обычно энергия в ней так и кипела. Странно было видеть ее настолько измотанной.

– Это будет ужасно, если я спрошу, кто победил на конкурсе выпечки?

Откуда-то из-под локтя Мэри-Энн раздался ее охрипший голос.

– Тогда мы обе ужасные. Мне это тоже безумно интересно, но я не смогла спросить, хотя видела Мистера Кролика, когда мы разбирали подмостки.

Мэри-Энн приподняла голову и встретилась глазами с Кэтрин.