Ничего не вышло.

Может, он опять выбрал не ту? Или еще в чем-то ошибся?

Он лежал с закрытыми глазами, пока отпускало горе, а потом, одна за другой, стал прикасаться к холмикам неглубоких могил.

Девять женщин.

Девять холмиков на земле.

Они расположились вокруг него плавным полукругом, и его на секунду кольнул стыд, что ему так хорошо и спокойно в их присутствии. Он убил их, да, но в мире всегда так одиноко! Прикоснувшись к земле, подумал о лежащих под ней женщинах. Джулии тоже полагалось бы покоиться здесь, – как и Рамоне Морган, и той девушке, что лежала сейчас наверху. Это было в такой же степени их место, как и его, это было их право мирно лежать под церковью, в которой медленно и болезненно перестали биться их сердца.

В первые же десять минут нового рабочего дня Бекетт получил сразу две плохие новости. Первая вполне ожидалась. Вторая – нет.

– Что ты только что сказал, Лиам?

Бекетт находился в помещении для инструктажа. Семь сорок одна утра. Гамильтон с Маршем маячили за стеклом в кабинете Дайера. Лиам Хоув только что поднялся из отдела по борьбе с наркотиками. Вокруг – натуральный дурдом. Кругом копы. Гам. Беготня.

– Я сказал, что сейчас ты просто офигеешь.

Хоув плюхнулся на стул напротив, но Бекетт едва это заметил. Он не сводил взгляд с сотрудников полиции штата, которые отошли от его письменного стола ровно шестьдесят секунд назад. А теперь сели на ухо Дайеру точно так же, как только что ему. Из-за стекла не доносилось ни звука, но Бекетт уже достаточно знал, чтобы прочитать по губам такие настораживающие слова, как «повестка», «Ченнинг Шоур» и «создание препятствий следствию». Игрушки закончились. Они охотились на Лиз, и охотились всерьез. Почему? Потому что она категорически отказывалась с ними общаться. Потому что, несмотря на все их попытки проявить понимание и такт, по-прежнему твердила им одно и то же, что, по сути, означало «идите вы все в жопу».

– Знаешь что? – Бекетт проворно выдернул ноги из-под стола. – Пойдем-ка прогуляемся.

Бросил последний кислый взгляд на сотрудников полиции штата, а потом выпроводил Хоува из комнаты на черную лестницу. Выбравшись из здания, оба встали на служебной парковке. Белое небо понемногу синело по краям, от асфальта повеивало жаром.

– Короче, Лиам. Давай рассказывай еще раз, и в подробностях.

– В общем, я сделал то, что ты просил. Поводил жалом там и сям, поспрошал… Ничего не указывает на то, что братья Монро когда-либо торговали стероидами. Может, Эльзас Шоур их и использует, но если так, то берет где-то еще.

Бекетт секунду задумчиво жевал губу, но тут же поднял голову.

– Ладно, все равно это был выстрел наугад. В чем главный-то прикол?

– Главный прикол в его жене.

Что-то было в том, как Хоув это произнес.

– Употребляет, что ли?

– Еще как! По полной программе. В основном рецептурные медикаменты. Оксиконтин. Викодин[29]. Короче, весь ассортимент из семейства болеутоляющих. Кокаинчиком иногда балуется.

– Она на учете?

Наркополицейский помотал головой.

– Все подчищено – связи, предпочтения, что угодно. В тех немногих случаях, когда ее прихватывали, дело не заводили. Я и это-то знаю, поскольку поспрошал кое-кого из наших пенсионеров. Оказывается, целая куча примерных домохозяек ходит по кривой дорожке. По неписаному правилу на это полагается закрывать глаза. Столько уже было заморочек, столько могущественных мужей, что все уже давно плюнули.

Бекетт все это хорошо понимал, поскольку таковы уж все маленькие городки: связи и секреты, старые деньги и старая коррупция. Ну что за беда, если какая-нибудь примерная домохозяйка и приторчит втихаря разок-другой? А то, что наркотой уже полгорода изъедено, так это все ханжеские разговорчики.

– А где она достает дурь?

Хоув помотал головой, прикурил сигарету.

– Это история не со счастливым концом.

– Выкладывай.

– У нас это называется «история Билли Белла».

* * *

В восемь пятнадцать Бекетт был уже у дома Шоуров. Два вида плохих новостей. Две различные причины. Про первую Эльзас Шоур явно был в курсе.

– Я уже общался с полицией штата и могу повторить вам в точности то же самое, что сказал им. Я не знаю, где сейчас Ченнинг. А даже если б и знал, то все равно не сказал бы. В жопу ваши инсинуации и в жопу вашу повестку.

В шитом на заказ костюме и сверкающих туфлях он казался просто огромным. В доме у него за спиной повсюду горел свет. Бекетт заметил людей в кабинете справа от себя: мужчин в таких же деловых костюмах и единственную женщину, миниатюрную блондинку в розовом наряде от «Шанель».

– Я не насчет повестки.

– Тогда насчет чего?

Из отца Ченнинг пёрла агрессия, как воздух из пробитой шины, но, опять-таки, вряд ли стоило его в этом винить. Копы из полиции штата хотели вызвать его дочь повесткой и сделали попытку всучить ее, когда еще солнце не успело подняться над деревьями. Дешевый трюк. Бекетт на его месте тоже не на шутку разозлился бы.

– Так ее и вправду здесь нет?

– Как я уже сказал копам из штата.

– А вы в курсе, где она?

– Нет.

– А вы хоть знаете – она в безопасности?

– Вполне в безопасности. – Произнесено это было с явной неохотой и, скорее всего, искренне. – Ее мать получила от нее эсэмэску, что она в полном порядке, но какое-то время дома ее не будет.

– Это вообще нормально?

– Эсэмэска-то? Нет. Но она уже и раньше надолго уходила из дома. Всякие тусовки в Чапел-Хилл[30]… Клубы в Шарлотте… Мальчики какие-то… В общем, всякие такие подростковые приключения, которые она считает опасными.

Обдумав сказанное, Бекетт вполне удовлетворился.

– Можно зайти?

– А почему нет? Как и любому копу в нашем округе. – Шоур показал спину, зная, что Бекетт последует за ним. Уже в кабинете он поднял руку. – Это мои адвокаты. – Встали три разных человека. – Ну, а мою жену вы помните.