нежность. В ней ничто не мешало нам слушать души друг друга.

— Как спалось? — нарушил тишину Ник и всё-таки меня отпустил.

Но вместо того, чтобы отойти, я присела на кровать рядом с ним.

— Отлично, — ответила, опустив голову на его плечо.

— И мне, — признался он и обнял меня. — Давно так спокойно не спал.

И снова повисла пауза. Она была одновременно и уютной, и немного смущённой.

— Я хочу спросить… — начала, подбирая слова. — Про Когтя.

— Не сейчас, Мэл, — Ник едва заметно напрягся.

А ещё назвал меня этим сокращённым именем, которое, по его же словам, ему не нравилось. И что это значит?

— Ладно, — ответила. — В другой раз.

— Меня другое интересует, — проговорил он. — Нам ведь сегодня предстоит обед у твоего дяди.

— Да, — кивнула я.

— Мы с ним вчера мило побеседовали, — продолжил Никкейл. — Он лично допрашивал столь опасного преступника.

От этих слов меня передёрнуло. И я отчётливо поняла: ни за что не желаю знать подробности. Боги, надеюсь, мой дядя не вёл себя, как монстр.

— Ты побледнела, — Ник почему-то улыбнулся. — Не надумывай. Обошлось без пыток. Он ко мне и пальцем не притронулся.

— Только он. Значит, были другие?

Никкейл отвёл взгляд.

— Мелисса, я боюсь проколоться, — неожиданно признался он. — Если ты после общения с Когтем умудрилась меня вычислить, то что говорить о лорде Стайре? Мне казалось, я всё учёл. Каждую мелочь. Скажи, как ты поняла?

Я задумалась, вспоминая цепочку своих выводов.

— Первое, что заставило меня задуматься — моя собственная реакция на вас обоих, — призналась ему. — Раньше меня мужчины не особенно цепляли. А тут вдруг начали волновать сразу два. Причём, совершенно разные. Потом был жест, которым ты мне руку предлагал, чтобы куда-то перенести. Ну и мои прыжки то к тебе, то к Когтю. Дальше я уже начала специально присматриваться.

Задумалась, вспоминая, что ещё заставило меня укрепиться в выводах. Глянула на Ника и зацепилась взглядом за чёрный рисунок на шее.

— Татуировка, — озвучила ещё один свой вывод. — У вас обоих на шее что-то нарисовано. Кстати, покажи, что там.

На лице Никкейла появилась тёплая, немного озорная улыбка.

— На шее только часть, — ответил он. — Чтобы ты рассмотрела всё, мне придётся снять рубашку. Уверена, что хочешь изучать рисунок на моём теле прямо сейчас?

И столько в его голосе было открытой провокации, что я снова покраснела.

— Ладно. Потом. Но скажи… — снова посмотрела ему в глаза: они сияли довольством. — Почему её не прятала иллюзия?

— Это магическое изображение. Результат одного сложного и серьёзного ритуала. Спрятать такое под иллюзией нельзя. Вот и приходится скрывать под одеждой.

— Тогда зачем сделал на шее?

— Не я выбирал место, — он отрицательно качнул головой. — Её наносил тот, кто проводил ритуал. Она — моя связь с морем.

— Как она связывает тебя с морем? — задала я вопрос.

Ник вздохнул и не ответил.

— Мелисса, каждая моя тайна может мне очень дорого обойтись. Я хочу тебе верить, но ситуация такова, что, если твой дядя узнает о твоей связи с пиратом, боюсь, он тебя не пожалеет. И ты расскажешь ему всё, что знаешь обо мне.

— Не расскажу! — заявила решительно.

— Пытки, моя смелая девочка, быстро развяжут тебе язык. А ведь есть ещё зелья истины, которые заставят выложить всё… выжигая при этом сознание.

— Дядя никогда не причинит мне вреда, — выдала севшим от внезапного испуга голосом.

— Ставки слишком высоки, Мелисса. У меня есть то, что он очень хочет получить. Точнее, считает своим долгом не допустить попадание этого к другим пиратам или заговорщикам. И я готов отдать, но… на моих условиях.

Он втянул носом воздух и крепче прижал меня к себе.

— Я могу дать тебе магическую клятву о том, что никому не сообщу ничего о твоей связи с Когтем, — решила предложить я.

— Нет. Магия убьёт тебя в случае нарушении клятвы, — ответил он. — Потому у меня другое предложение. Это тоже ритуал, простой, светлый. После него сама магия не позволит тебе сказать что-либо, способное мне навредить.

Мне не нравилась эта идея.

— Прошлый светлый ритуал обернулся для нас очень странными последствиями, — напомнила ему.

— Этот я уже проводил пару раз.

— Нет. Давай лучше остановимся на клятве.

И, не став дожидаться его ответа, начала произносить нужные слова:

— Я, Мелисса Анабель Стайр, клянусь Никкейлу Крайстеру, что…

А он вдруг закрыл мне рот ладонью и пристально посмотрел в глаза.

— Если тебя напоят зельем правды, тем самым, которое само заставит тебя отвечать на вопросы, то ты нарушишь клятву, и тебя убьёт твоя же магия, — быстро заговорил он. — Нет, Мелисса. Мой вариант безопаснее. Его использовали светлые в этой стране, чтобы сохранить тайну своего происхождения от властей. Он безопасен.

Ник убрал руку от моего лица и сразу коснулся губами губ. Быстро, почти невесомо, но меня мгновенно бросило в жар.

— Ладно. Давай, — согласилась я.

— Спасибо, — искренне проговорил он.

Потом встал с кровати, попросил меня протянуть ему руку и принялся пальцем вычерчивать на моём запястье линии, которые сразу же напитывались светом. А когда все символы оказались нанесены, попросил меня повторять за ним.

— Ни словом, ни делом, ни знаком, ни письмом, ни коим образом не выдам истинную личность пирата Когтя, — сказала я вслед за Никкейлом.

И в тот же миг по моей руке прошла волна тепла, а символы пропали.

— Не больно? — спросил он с волнением. — Это неприятный ритуал.

— Нет, — улыбнулась. — Наоборот. Я чувствовала только тепло.

Взгляд Ника мгновенно изменился. Стал настороженным. А губы сжались в тонкую линию.

— Это плохой знак, Мэл, — сказал он, отойдя на пару шагов. — Только маги одного рода ощущают чужую светлую силу теплом. Других она всегда обжигает. Хоть чуть-чуть. А ты ещё и защиту мою прошла, как член рода. Отсюда только один вывод.

И продолжать не стал.

— Что я каким-то образом стала частью твоего рода? — озвучила единственный вывод. — Судя по всему, это последствия ритуала, который ты провёл с артефактами.

Он кивнул.

— И тут есть два варианта, — проговорил, опершись рукой на стол. — Либо я принял тебя в род, как сестру. Либо, как жену.

Я шокировано сглотнула. Резко встала с кровати, но тут же растерянно села обратно.

— Но я не глава светлого рода, — продолжил Ник. — То есть, сам я ничего изменить не смогу.