— Пусть…

— Воин из круга хочет говорить!

Оглаф едва не бросил щит на землю от негодования, а в Барата чуть не полетел топор из той троицы.

— Воин может говорить, — с нескрываемым раздражением проговорил администратор.

Неважно, что эта троица недовольна моими действиями — я не ради них стараюсь. И не ради Оглафа или кого ещё всё это было затеяно. Да пусть начнут убивать друг друга хоть сейчас — это их право. И не ради Сонтьялы, которую явно сломает эта вся история. Если уже не сломала.

— Воин из круга закончил.

Барат пошёл обратно — он сделал всё что мог. Администратор, как и другие дворфы, смотрели на нас с недоверием, но делали они это зря: больше никто не выйдет.

— Пусть, — администратор замолчал и ещё раз посмотрел на всех собравшихся. И удовлетворённо кивнул.

Со стороны ворот, из-за изгиба городской стены ветер доносил лишь шелест ветвей. Надежды больше нет. Хотя, это уже неважно. Всё это было только ради меня — кто бы из собравшихся что не думал.

Я со своим заказом виновен в произошедшем. Да, я не знал, что вот так всё случится, даже представить не мог — но теперь моя совесть чиста. Потому что мною было сделано всё возможное, чтобы чужая кровь не пролилась понапрасну. Я могу лишить жизни другого разумного, не считаясь ни с чем и после буду спать спокойно, потому что я лично сделал это своими руками, а значит — это мой выбор и моя ответственность. Но сложно жить дальше зная, что своими непродуманными действиями я убил других, и ничего не сделал для предотвращения трагедии. Хватит с меня ошибок прошлого. Теперь же остаётся лишь расслабиться и насладиться битвой: редко когда можно увидеть сражающегося даготара.

Из собравшихся никто не хотел взять слово. Администратор, кивнув воинам, поднял руку:

— Пусть…

—…рю…

Из города доносятся странные выкрики. Похоже, закончилось какое-то представление.

—… будет исполнен…

—…рю!

—…священный обычай…

—…дарю!

Кто там так сильно кого благодарит и за что? Вроде бы главное представление ещё нескоро. Да и от западных ворот далеко до центральной площади.

—…и кровь решит…

—…овь дарю!

—…кто достоин…

— Кровь дарю!

Администратор изменился в лице и посмотрел в сторону ворот. А раздавшийся новый крик заставил его опустить руку и замереть в ожидании. Крики продолжались, усиливались и вдруг из-за изгиба стены выбежала странная разумная многоножка: одна пара ног тащила на спине вторую, а третья, упёршись руками в бока второй, подталкивала первую.

Всё это время кричал дворф, сидя на спине Джосса. Но силы покинули авантюриста в самый последний момент — он споткнулся и едва не упал вместе со своей ношей. Если бы не Ренс, вовремя потянувший на себя дворфа: тот соскочил, приземлился на ноги и побежал в нашу сторону, оставив позади валяющегося на земле Джосса и рыжеволосого парня, осевшего рядом. Авантюрист хватал ртом воздух, как загнанная лошадь и махал рукой в мою сторону намекая, что с меня нечто большее, чем кувшин простого пойла. Я обязательно рассчитаюсь, даже если кошелёк опустел — в моём поясе всегда замотан десяток золотых монет.

Дворф с татуированным лбом и подбородком вбежал в центр площадки. Развернув бумажный лист, он назвал своё имя и огласил, что в соответствии с традициями эта троица находится под защитой города — так как они были приглашены на постоянное проживание. Закончив, он передал документ администратору.

Спустя одну долгую, тягучую минуту кропотливого изучения содержимого тот сообщил, что традиции не нарушены и каждый из собравшихся с гордостью всё исполнил и не посрамил свои семьи.

Поединок крови, через который проходит каждый дворф, пока не найдёт защиту, был закончен по всем правилам. Так и не начавшись.

— Отец! — прокричала вся троица и бросилась в объятья портного. Вид у него был такой, будто вот-вот лишится рассудок.

Торкл хоть и выглядел раздосадованным, но он принял случившееся. Даже облегчённо выдохнул. Как и Оглаф.

— Так, Ликус, иди сюда! — прокричал похабный дворф, когда всё было закончено.

Торкл, его племянник и портной с сыновьями успели поговорить с администратором. Тот ушёл, о чём-то договорившись и уведя с собой остальных клерков и охранников. Ушли и участники круга десяти, получив от дворфов по золотой монете. Кроме нашей компании, с которой уговор был на совсем других условиях.

Когда Оглаф крикнул, я стоял рядом с авантюристами, Ренсом и караванщиками, и брал со всех слово, что Сонтьяла не узнает о том, что я поспособствовал разрешению конфликта. Хотя бы в течение сегодняшнего дня. Мне для полного счастья ещё не хватало её благодарностей, или чего похуже — пусть лучше думает, что её опять боги сберегли.

— Чего тебе? — спросил я коротышку, когда приблизился к нему и ехидно улыбнулся.

— Ну-ка, давай объясняйся, чертяка эдакая, от начала и до конца.

— Слушай внимательно. Вначале были лишь Первобоги, и звали их Изустария и Нефаус. Но пришли они в этот мир не одни, а…

— Я готов слушать эти чудесные истории хоть всю жизнь, но давай поближе к сегодняшнему дню.

— Хорошо. Сегодня поутру, когда я был в уборной…

— Ликус, морщинистая твоя морда — не издевайся над дворфом.

К нам приблизились остальные и на площадке образовалась толпа из радостных разумных, будто недавно никто и не собирался пускать ближнего своего на мелко рубленный фарш.

— Откуда вы знаете нашего отца?

— Гордо быть одной расы с такими добрыми воинами.

— Господин ящур, ещё бы чуть-чуть и всё!

— Ликус, прости, но твой кошель — того. Я оставил его на воротах, когда сюда бежали.

— Оглаф, Торкл! Ликус просил ничего не говорить Сонтьяле. Я потом вам сам всё объясню.

— Я три дня себе места не находил. Думал уж всё, не увижу своих мальчиков!

— Так, всё это очень даже хорошо, но время поджимает. Мне надо идти к своим.

— Всем молчать! — твёрдым командирским голосом Торкл перекрыл разговоры и на площадке наконец-то воцарилась тишина. — Есть кто старше ста сорока семи лет? Нет? Значит, я старший и по праву могу говорить за всех. Первое: я хочу бабу! Второе: я хочу брагу! Третье: я хочу доброй попойки, где не раз подниму чарку за этих трёх добрых воинов. Четвёртое: ты, ксат, нам всё объяснишь. Кто знает, где в городе всё это можно исполнить?

— У меня! — подал голос портной. — Я накупил столько браги в честь приезда сыновей, что хватит на две жизни вперёд.

— Значит, сначала к бабам. Куда?

— Есть одно местечко, — стоило Джоссу заговорить, как Барат тут же хитро посмотрел на своего друга. — Хорошее и не сильно бьёт по карману. Но попрошу к одной даме руки не тянуть. И ты, рыжая голова, будешь с нами. Понял?

— А я же…

— Мы потом к вам присоединимся, надо только в гильдию зайти и Сонтьялу успокоить. Да и бумаги ещё кой-какие остались пустыми. Ликус, — Парт задумчиво посмотрел на меня, — ты бы тоже подошёл сегодня. Понимаешь, о чём я?

— Я иду к своим, а там посмотрим. Есть план. Озвучить?

Глава 3

— Скромное ателье скромного портного будет ждать вас! — с радостью проговорил дворф.

Мы стояли рядом со зданием, где на первом этаже располагалось ателье, на втором жил портной, а на третьем его ученики. Городские власти явно впечатлились мастерством дворфа, раз не только взяли под защиту и сдали в аренду целое здание, но ещё и пригласили в город его детей. Тем самым и их взяв под защиту.

— Отрубите мне член, если я пропущу эту попойку!

— Обязательно, — говорил Джосс, успевший подружится со всеми. Особенно с Оглафом, как бывший вояка с бывшим воякой. — Эту пьянку нельзя пропускать. Особенно, когда кто-то заикнулся о десяти бочках браги.

— Будет ли магос с нами, вот к нему вопрос.

— Это бесполезно, Торкл, — Барат не отставал от друга, но больше тяготел к компании мага. Старый опытный маг и благородный по рождению равнинный эльф без труда найдут общий язык в литературе и других утончённых вещах. — Пойми ход его мыслей, и боги одарят тебя посильными благами.

— Прошу вас, Ликус, — портной жалобно посмотрел на меня, — будьте сегодня. Я вам за жизни сыновей обязан! Последние, кто остался из клана.

— Сильно сомневаюсь, что смогу.

Вот чего, а желания напиваться у меня точно нет. А это придётся сделать, если дурость пересилит