Впрочем, учитывая, что Кейтлин на этом и не подумала успокаиваться, завидовать Молоху не приходилось. Не успел он избавиться от раскаленного золотого кругляша, как ему вновь прилетело. В этот раз, правда, не огнем. Демоница в мгновение ока сформировала перед собой «Пульсар Воздуха», и в Молоха с непостижимой скоростью ударила длинная очередь чуть сплюснутых туманных сгустков, формой смахивающих на тыкву.

Дум! Дум! Дум! Дум! Дум!.. – издавали они, ударяя во все же успевшего развернуться лицом к Кейтлин Молоха и отбрасывая его, словно тычками огромной дубины, все дальше к стене. В которую бедолагу, утратившего в процессе всякую ориентацию в пространстве, и впечатало в итоге.

А в довершение всего на рухнувшего на пол мужика, ошеломленно мотающего головой, налетели охранники леди и сноровисто запинали его под стол. Затем резво вытащили, заломали, схватив за волосы и вывернув руки за спину, и заставили опуститься на колени. Тут же один из воинов в черном с силой пробил Молоху в челюсть, сурово выдав:

– Ты как посмел, урод поганый, леди толкнуть?! – И еще раз припечатал, так что у бывшего десятника герцогской гвардии мотнулась голова.

Надо отдать должное Молоху – моментом все осознал. Не растерялся, не впал в ступор и даже рыпаться не стал. Повертел рассаженной в кровь мордой и, найдя взглядом Кейтлин, тут же повинился, невнятно выговаривая слова и отчаянно кося под деревенского остолопа:

– Прощения просим, добродетельная леди… То целиком моя вина… На милость вашу только уповаю…

Вот что значит опыт общения с благородными! Набрался, вишь, уму-разуму за время службы в герцогской гвардии! Вон как ловко выкрутился! Пару слов сказал, а под суд его уже, получается, не отдашь. Ди Мэнс придется самой определяться с наказанием. Так принято у знати в отношении чистосердечно признающих свою вину лиц. Чтобы проблему, так сказать, не развивать.

– Что заставило тебя нестись, не глядя перед собой? – рассерженно вопросила у Молоха Кейтлин, чуть успокоившись после стремительной схватки.

– Да… – замешкался с ответом зарыскавший глазами по сторонам злодей. А потом возьми да брякни, наткнувшись взглядом на меня: – С другом своим свидеться спешил! Вот!

– А это ты зря… Ой зря, – покачав головой, едва слышно прошептал я.

– Так стражник – твой дружок?! – как и следовало ожидать, вновь полыхнула яростью демоница. И гневно бросила, отдавая приказ своим людям: – Всыпьте тогда ему полсотни плетей!

А я укоризненно выговорил, обращаясь к ошарашенно разинувшему рот Молоху:

– Ну вот видишь.

На самого избранная мера наказания впечатление произвела. Полсотни плетей – это не фунт изюму. Обычно прописывают пятерку, в крайнем случае десятку ударов. А то ведь двадцатку, да в полную силу если, уже не всякий человек вынести может. Ну, Молох, учитывая, что у него есть талиар, и полсотни выдюжит, но встанет он после такого явно не скоро… И запомнит урок на всю оставшуюся жизнь.

– А теперь займемся тобой, – обратилась разъяренная Кейтлин ко мне, едва ее люди угомонили начавшего вырываться Молоха, банально запинав и вырубив его.

Я не удержался, сглотнул и бросил быстрый взгляд в сторону окна, размышляя, не пора ли сигануть в него. Мой амулет тоже недолго сможет сдерживать атаки могущественной магессы, возжелавшей поджарить меня до хрустящей корочки.

С трудом удержав себя на месте, я торопливо предложил Кейтлин:

– Может, сначала поговорим?

– Нам абсолютно не о чем с тобой разговаривать! – гневно фыркнула она. Но из колеи я ее своими словами все же выбил. Заставил задуматься над тем, что собирается совершить. Ведь Кейтлин, помедлив, развеяла начавший формироваться огненный шар! Правда, потом… Потом демоница сделала совершенно неожиданный вывод: – Но ты прав, так легко тебя убивать нельзя… Этого тоже хватайте, – решительно велела она своим людям.

Ну этого я уже потерпеть не мог. Одно дело – ди Мэнс, у которой есть основания для претензий ко мне, а другое – совершенно левые люди. Пусть и слуги ее. Да и не по закону это.

– Только суньтесь – мигом грабки попереломаю, – холодно предупредил я пару двинувшихся ко мне воинов в черненой кожаной броне.

– Не слишком ли ты самоуверен? – насмешливо осведомился один из них и демонстративно похрустел толстенной бычьей шеей, разминаясь перед схваткой.

– Да нет, – безразличным тоном вымолвил я, не обращая никакого внимания на эту показуху. Ну да, здоровые все лбы и талиары неплохие небось у каждого есть. Но и я не лыком шит. Криво усмехнувшись, я взялся за край толстенной дубовой столешницы и, чуть напрягшись, с громким хрустом отломал от нее кусок. Отбросил обломок и, отряхнув руки, веско заметил: – И еще. Вы здесь никто. Нападете – отвечать буду, словно встретив каких-нибудь грабителей или бандитов. Не церемонясь. А выживет ли при этом кто – другой вопрос…

– Что-то ты осмелел больно, стражник, как я посмотрю! – прорычала, перебивая меня, Кейтлин.

– Да я таким и был, – пожав плечами, заверил я ее и угрюмо молвил: – Не по закону поступаете, леди, людишек своих натравливая. Не по закону. А значит, прибить их я имею полное право. – Сердито подумав про себя: «Хочет убивать – пусть убивает, а издеваться – не позволю!»

– Ах по закону тебе, значит, захотелось?! – взъярилась она. Стиснула кулачки и долгое мгновение прожигала меня испепеляющим взглядом. А затем внезапно опустила руки и прошипела: – Хорошо же, хорошо… Будет тебе по закону! – гневно бросила она, круто развернулась на своих каблучках и поцокала к двери.

– А платить кто будет за разгром?! – ожил наконец застывший за стойкой бара владелец «Драконьей головы». Понятно, все-таки проделки демоницы не прошли бесследно: пока Молоха воздушным пульсаром к стене трамбовало, четыре стола вместе со всем, что на них было, опрокинуло-расшвыряло по пути, да и половицы на месте, где бандит стоял, неслабо так прогорели.

Но ди Мэнс даже не повернула в его сторону головы! Просто взяла да ткнула пальчиком назад, указывая на меня!

Хлопнула дверь.

Собравшийся в зале люд зашуршал-загудел, обсуждая произошедшее. А Калвин, бросив на стойку полотенце, решительно направился ко мне. Опасаясь, видать, что и я улизну, не расплатившись за нанесенный залу таверны ущерб. Но, так как я и не подумал сдергивать, тьер Труно потихоньку сбавил темп и уже спокойно приблизился ко мне. Подошел и первым делом осторожно спросил, мотнув головой в сторону двери:

– Стайни, а кто это был?..

– Моя невеста, – буркнул я в ответ, погруженный в безрадостные мысли.

– Суровая штучка, – почесав в затылке и вновь оглядев творящийся разгром, оценил тьер Труно. – Значит, с тебя, Стайни, ровно пять золотых, – прокашлявшись, сообщил он.

– За что? – опешив, возмутился я. – За пару перевернутых стульев и столов и разбитую посуду?!

– Ага, – серьезно кивнул он и указал на попорченную мной столешницу: – А еще за отломанный отсюда кусок и за ущерб репутации моему заведению. Ну и за возможные неприятности.