Мы не знали, что делать. Дотянуться не получалось, ни сети, ни рыболовного сачка под рукой не было, а если его величество, находясь в неуправляемой ярости, сорвётся и хряпнется вниз, то это же весь остаток жизни в инвалидной коляске, пюре через трубочку, а всё прочее только в памперс!

Перепуганная баньши пыталась защищаться, брыкаться, шипеть, плеваться, ругаться нехорошими словами, но и сама едва удерживала высоту.

– Это мой сын! Только я могу его бить, пугать и воспитывать, ибо я его отец и король! Так и передай тем, кто тебя послал, дрянь ты эдакая-а…

На последнем слове Арьян всё-таки удалось каким-то чудом отцепить карлика и мощным толчком обеих лап отфутболить его в стену. Я резко перегнулся, чуть не свалившись сам, но поймал за шиворот папочку нашего дорогого Десигуаля.

Я сказал «нашего»? Не обращайте внимания, обычная оговорка по Фрейду, – какой он наш, кому он нужен…

– Пап, ты у меня герой, – одновременно выдохнули белый цверг и моя девочка.

Мы с Эстафом обменялись усталыми взглядами. Два отца всегда поймут друг друга, даже если они принадлежат к другому времени, разным расам и вообще разным биологическим видам.

– Я бы выпил, – тихо буркнул старый король.

– Я не пью, – вздохнул я. – Но проставлюсь.

Мы хлопнулись ладонями, посмотрели вслед неровно летящей баньши, превращающейся в чёрную точку на голубом небосводе, и нервно хихикнули. А Хельга и приплясывающий Десигуаль уже в полный голос хохотали, счастливые и страшно довольные окончанием этой нелепой истории.

Впрочем, я-то прекрасно понимал, что до окончания тут ещё очень далеко. Но пока, пока победа за нами, и да здравствует клан Белого Волка, подружившийся с цвергами из-за Граней!

Я позволил дочери отвести новообретших друг друга отца и сына на кухню к Агате и устроить маленький пир на троих. Сам обещал присоединиться к застолью чуть позже, мне надо было поговорить с Эдом. Что он там успел понапридумывать наедине с кувшином вина? К тому же примерно через часок должен бы вернуться Седрик с отрядом. Верхом до владений Роскабельски не особо далеко, погода хорошая, врагов нет, – значит, чего ему там особо задерживаться? Разве что наши нарвались на драконов или готов. Но тоже вряд ли, волки Серого Брата предупредили бы заранее…

– Интересно, почему баньши прилетела снова? – спросил я сам себя и не нашёлся, что себе же и ответить. Такое бывает.

То есть соврать ради собственного успокоения было бы несложно, но, с другой стороны, самоуважение тоже хоть чего-то да стоит. Вот сейчас я начну впадать в высокопарный стиль, сыпать красивыми благочестивыми фразами и брать на себя вину за всё на свете.

Обычно в этих случаях дядя Эдик беззлобно надо мной посмеивался. Просто у него такое показательное самобичевание всегда происходит очень естественно и гарантированно бьёт на жалость. Редкий талант, что скажешь…

– Она не полетела бы по своей воле. После того, как мы надрали ей хвост! – на ходу бормотал я. – Баньши послали, и тот, кто это сделал, способен настоять на своём. На кого бы ни указывало её так называемое предсказание, главная цель была в том, чтобы обвинить меня. В обоих случаях это сработало бы. Она ничего не теряла, а мы в замке могли бы просто возненавидеть друг друга. Кажется, это называется прообразом информационной войны или гнилым вбросом…

В этот раз я одобрительно кивнул самому себе. Мои доводы вполне себе меня же и устроили. Жаль, что эта чёрная курица с вечно плаксивым настроением не задержалась подольше, с ней стоило бы ещё раз побеседовать. Уверен, что кто-нибудь из бывших монахов-инквизиторов нашёл бы с ней общий язык. В конце концов, у троллей же это получилось. По крайней мере, мы точно знали, что баньши умеет не только говорить, но и петь соловьём!

Вот примерно с такими кровожадными мыслями я последовал было вниз на кухню, но в этот момент рёв трубы предупредил о появлении на горизонте наших всадников. Планы меняются. Юный принц и старый король цвергов прекрасно выпьют и без моего участия, всё равно я трезвенник, а Эд там уже скоро час как в одиночку надирается, так что скучно никому не будет.

О том, чтобы моя дочь не наслушалась грубых мужских шуток или грязных цвергских песен на неприличную тему (а других у них просто нет), позаботится наша кухарка. Рука у тёти Агаты тяжёлая, так что можно не волноваться. Надеюсь, у Седрика хорошие новости…

– Сир, вы не заскучали без меня? – Бывший крестоносец бросил поводья подбежавшему конюху и тяжело спрыгнул с седла. – Вам не кажется, что завтра будет дождь?

– Фронтовые раны ноют к непогоде, – значимо подмигнул я, прекрасно зная, что он никогда не жаловался на проявления радикулита или чего-то в этом роде. – Как прогулка, дружище? Что нового говорят о смерти барона? Ты выяснил, кто первый претендент на наследство?

Седрик усмехнулся и жестом показал, что сначала хотел бы промочить горло.

– Не имею ничего против, старина. В обеденной зале уже вовсю идёт веселье, так что присоединяйся, пожалуйста. Но сначала пару слов о том, как всё прошло.

– Сир, надеюсь, вы не думаете, будто мы не справились?

– Э-э…

– Всегда хотел спросить, каково ощущать себя владыкой и господином самого большого земельного надела в округе?

Я не сразу въехал в суть проблемы.

А она была, и вполне себе созревшая. Проблема, разумеется. Возможно, я что-то недопонял, возможно, не очень явно обозначил перед моим представителем боевую задачу. Тьфу ты, не боевую, конечно, а скорее научно-исследовательскую или даже дипломатическую миссию.

Мне стоило бы помнить, что Седрик и дипломатия – вещи малосовместимые. Если вообще не диаметрально противоположные. Вы уже догадались?

Он же просто проехался мелким отрядом вдоль границы, поднял на уши немногочисленных баронских крестьян и в течение какого-то часа присоединил к моим владениям земли покойного соседа! Мягко скажем, это не то, о чём я просил, и добром оно не кончится…

– Один момент. Седрик, ты хочешь сказать, что объявил земли барона нашими?

– Вы не рады? – искренне захлопал ресницами невозмутимый старик, почесал бритую макушку, пожал плечами и, преспокойно сдвинув меня в сторону, отправился через весь двор на кухню уверенной походкой человека, честно сделавшего своё дело.

Я тихо хлопнул себя ладонью по лбу. Как можно было неправильно истолковать такой простой и внятный приказ?! Я не просил его присоединять к нам дополнительные земли! Это всегда чревато скандалами, разборками, пограничными конфликтами, партизанщиной и, в конце концов, открытой войной. В наших краях землю даже купить просто так нельзя, свои права по-любому придётся отстаивать щитом и мечом. И вообще, что, когда и зачем присоединять, решаю я сам.

Я! А не мои подчинённые…

– Мой лорд, – в коридоре меня перехватил Метью, в его глазах горел огонь раскаяния, – ваша одежда вычищена, покои убраны, камин разожжён, полы вымыты, и доспехи сверкают, как гладь озера в полнолуние! И это… я там ещё тёплые тапочки вам положил.