фатальности, рока! Связь, которую не разорвать. Мне хотелось застрелиться!

Третий человек.

В помещении, где воздух густел и всё сильнее пахло порохом. Мистер Мур, который не мог почувствовать этого. Он ушел, проинструктировав на прощание, чтоб я «обслужил обворожительную леди» и «не забыл закрыть магазин на ключ».

Обслуживание Франк.

Самое унизительное, самое чудовищное занятие в мире! Будь у Келли фантазии побольше и безграничные полномочия, именно такую «грязную» работенку он бы мне и подкинул. Ходить за Франк хвостом и выполнять ее гнусные прихоти. «Эй, ты, Грэйвз, сгоняй-ка за травой! Нальешь ты мне выпить или нет, мать твою?! Быстро доел за меня хот-дог и бургер! Что пялишься, раб-Роб, нравятся мои сиськи? Не вздумай! Я всё расскажу твоему хозяину-Келли. Он тебя покарает за наглость!»

Кошмар.

Мы остались наедине. Она с «Легкостью бытия» в руках. И я — с желанием схлопнуться, как мыльный пузырь. Шаги. Франк приближалась к моему столу. Запах ее парфюма. Миндаль или кокос. «Роб, поспи тоже», «А у тебя сладко спится». Ну почему? Почему я не прогнал ее тогда из своей постели? Она опять вторгалась, будоражила. Вызывала лютую ярость и панику от невозможности предугадать, что эта ведьма задумала.

Книга.

Франк положила «Бытиё» на стол. Наше молчание. «Обслуживание». Я обязан был продать ей? Наглость высочайшего уровня! Желание швырнуть в нее романом. Еле-еле сдерживался, чтобы сохранить остатки самообладания. Ненавистный ее голос после затянувшейся паузы:

— Не парься ты так. Чем быстрее продашь, тем скорее свалю.

Какой-то мрачный ее тон. Без вызова, подкола или издевки. Я совсем запутался. Она не собиралась колдовать. Ее презрение? Будто я виновен во всем случившемся.

Дилемма.

Продать книгу, приняв из ее чертовых рук деньги? Нет, унизительно. Стоять дальше, как истукан, смотреть в пол, демонстрируя отказ? «Ты трус, Роберт Грэйвз». Ее намеки на слабость. Что я ни на что не способен. Не могу постоять за себя при встрече лицом к лицу с лютым врагом. Оставленная на столе книжка и ее победоносный уход с хлопком тяжелой старинной двери. Я закипал! Злился от безвыходности. Она легко, одним движением и парой фраз загнала меня в ловушку. Тронутая струна гордости. Книга. Я отодвинул её с брезгливым видом, выбрав-таки второй путь.

— Ясно, Грэйвз, — вздохнула она и направилась к выходу.

Ее победа. Ну и ладно!

— Нью-Йорк, — вдруг произнесла она.

Что-что? Я машинально поднял глаза.

— Да-да, Роб. Нью-Йорк. У меня была цель. Так же, как и у тебя. Просто хочу, чтобы ты это знал. Прощай!

Щемящее чувство.

Ее уход. Больше никаких неясностей. Точка! Не я, а она, эта стерва, поставила ее. Жирную, черную.

— И что? Стоило того? — не выдержав, спросил как можно спокойнее и строже.

— Стоила ли она того? — таким же тоном Франк задала встречный вопрос.

— Что?

— Зоуи.

— А-а-а, — протянул. — Ревность к шлюхе? Вот оно что!

Гадкие слова. Язвительные. Не смог сдержаться.

— Нет, Роб, — пожала она плечами с безразличным видом. — Совсем нет. Ты трус, Роб, вот в чем беда.

Злоба!

Она будто резала по-живому, вынимала душу! Не так, как в день той нашей ссоры. В сто раз хуже!

— Как ты, подлая сука, смеешь говорить со мной так? — бросил ей сквозь зубы.

Она подняла бровь.

— Да, еще какая сука. Но дело всё в том, что ты пренебрег мной дважды. Сперва сказал, что я ничтожество, бесталанная серость, а затем, когда принял обхаживания эскортницы. Давай начистоту, Грэйвз? — ее шаг в мою сторону.

Сделал знак, чтобы не смела приближаться.

— Окей, — ухмыльнулась она.

Мой знак: «Трус!» — в груди кольнуло.

— Скажи, я ведь нравилась тебе как девушка? С какого момента?

Я молчал.

— Но точно уж это началось не с кафе «У Натана», верно? Феерия в «Гризли» ведь накопленное, так? Вот что, Грэйвз. «Подлая сука»? Да. Но ты ничем не лучше.

— Замолчи! — потребовал я.

Она убивала меня! Медленно, с особой жестокостью.

— Нет, всё же дай закончить. Ты высокомерен, Роб, считаешь, что с девушкой, которая тебе нравится, можно обращаться как с дерьмом. Ты не умеешь признавать достоинства других. Я не собиралась предавать тебя. Ты сам спровоцировал. А еще хотел уязвить, переспав с той шлюхой только за то, что я сказала правду, ну, и пришла на бал бесов не в том виде, в котором тебе бы хотелось. Так кто из нас «сука»? Кто «подлый»?

— Может, и оба. Выяснили! Ты закончила? — огрызнулся.

До того спокойная Франк вспыхнула.

— Не смей затыкать мне рот, Грэйвз, слышишь, сволочь надменная! В этом и есть весь ты!

Шаги. Она — напротив меня.

— Знаешь что? Ты продашь мне книгу! Либо я заберу ее так, бесплатно. Можешь вызвать копов, а хочешь, доложи в выручку из своего кармана. — Франк схватила роман. — Открывай кассу! Чего замер? Шевелись! У меня мало времени.

— Положи туда, где лежало! — зашипел я в ярости.

— Да пошел ты! — тоже зашипела Франк, спрятав книгу за спиной. — Деньги! Сколько? Можно побыстрее? Меня тут мутит.

— Девять долларов, пятнадцать центов. Мелочь не ищи, не теряй драгоценное время. Я «доложу» из своих.

Шлепок книги о стол. Франк начала рыться в сумочке.

— Нет уж, Грэйвз, до цента! Я и так тебе должна по гроб жизни, мать его!

Тут она остановилась. Равнодушное, пасмурное выражение на её лице.

— Знаешь что, Роб, всё, проехали. Ты не трус, раз дал по морде Келли. Нет смысла продолжать.

Франк взяла книгу и исчезла за стеллажами. Что она задумала? Погром? Как с тачками Келли и Томпсона. Весь город месяц жужжал об этом. Мисс Эркин рассказывала о «чрезвычайном происшествии» с упоением. Типа, Робби, глянь, с кем ты связался. Просил не говорить о ней, но старуху разве заткнешь?! Признаться, я слушал с интересом. Франк — герой боевика. Совершенно безбашенная.

Опасения.

Я двинулся следом. Оказалось, Франк искала по алфавитным указателям место, откуда мистер Мур взял роман.

— Не утруждайся, — сделал шаг к ней. — Я сам.

Она глянула на меня как-то устало. Совершенно разбитая, апатичная Франк.

— Как знаешь. — Она приблизилась и протянула книгу…

Я целовал её! Целовал в каком-то диком безумии…

Что?

Свет на втором этаже в доме Ллойда. Силуэты за шторой. Мэр повел шлюху наверх, в спальню? Блин, как же хочется секса! Этим-то тварям везет. Ллойд развлекается, наслаждается обществом баб. Три шага назад. Дерево за спиной. Больше не могу терпеть. Срочно выпустить пар! Рука под тугой резинкой штанов. Чужое старое белье. Боже…

Боже!

Франк! Такая беззащитная, хрупкая, и заходящаяся от волнения. Зажатая между книжным стеллажом и моим телом. Возбуждение! Такое, какого я никогда не