Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Почему ты звонишь с его номера?
Говорить уважительно я с ней не намерена, как и верить внезапным словам раскаяния. Я вполне допускаю, что дед мужа мог заставить бывшую жену извиниться передо мной, если она вдруг явилась в его дом. Но он почти наверняка сделал бы это очно — если бы так сложились обстоятельства. Или не ворошил произошедшее совсем.
Но чтобы просить ее звонить мне по телефону? Да еще в отсутствие Ярослава… Нет, на такое бы он не пошел.
— Где Данил Егорович? — я хмурюсь, почувствовав неладное.
— Он тут, со мной! Мы у него дома и ему плохо! Кажется, сердце схватило — он весь вдруг посинел и упал! Я звонила Ярославу, но он не отвечает на звонки. И теперь мой муж лежит на полу в прихожей и умирает! — Анжела заплакала в динамик навзрыд. — О господи, Марина, я не знаю, что делать! Помоги! А если он и правда умрет?
— Успокойся. И возьми себя в руки! — я вскакиваю со стула, захлопываю ноутбук и направляюсь в дом. — Немедленно вызывай скорую помощь! — командую женщине. — Хотя нет, я лучше вызову сама…
— Не надо, я им только что позвонила! Они уже едут!
— Тогда окажи Данилу Егоровичу помощь, и заранее открой медикам дверь!
— Какую? Что я должна сделать?!.. О господи, он зовет тебя, ты слышишь? Он стонет!
В динамике телефона послышался какой-то хриплый стон, но я не разобрала слов из-за всхлипов Анжелы.
— Подними его под плечи! Сейчас же! И подложи что-нибудь — подушку или одежду. И воротник растяни насколько возможно!
— Марина, мне так страшно… — женщина снова зарыдала. — Даня замечательный человек, я не могу его потерять! Ты можешь приехать?.. Пожалуйста!.. Пожалуйста! У вашей семьи есть связи в больнице, тебя послушают…
— Хорошо, я сейчас вызываю такси и буду.
— Быстрее, умоляю…
Я опускаю телефон и выдыхаю. Как же так? Только этого не хватало — я изумлена и расстроена. Данил Егорович — такой крепкий с виду мужчина. Несмотря на возраст, никогда при мне не жаловался на здоровье или плохое самочувствие, и вдруг сердце…
Я бегу в спальню и гардеробную. Одеваюсь удобно и просто, хватаю сумочку на плечо, и выхожу из дома. Телефон Ярослава по-прежнему не отвечает, но это и не удивительно — самолет мужа наверняка уже взлетел. И я даже представить боюсь, каким ужасным для него окажется приземление, если с его дедом что-то случится. Это посторонним людям Борзов может показаться неприветливым, жестким и беспринципным типом, но мне-то наверняка известно, что половину всего, чего он достиг в спорте, он сделал для Данила Егоровича.
Я думаю об этом весь путь, пока еду в такси, надеясь, что помощь успеет вовремя и с мужчиной все будет хорошо. Когда автомобиль привозит меня к дому Борзовых, я прошу водителя подождать меня по другую сторону улицы, чтобы не помешать возможному подъезду неотложки, уже решив для себя, что непременно поеду в больницу.
Въездные ворота дома оказываются приоткрыты, а в самом дворе пусто и тихо, и это первая странность, которая встречает меня, когда я подхожу к коттеджу и захожу во двор. Вторую я отмечаю, когда, поднявшись на крыльцо, вижу, что и входная дверь в дом тоже наполовину открыта.
Все выглядит так, будто скорая помощь уже побывала здесь и уехала, а Анжела, видимо, огорчившись происходящим, так расстроилась, что бросила дверь незапертой. Вполне логично для человека, пребывающего с стрессе, если бы не одно «но».
Женщина забыла закрыть дверь и ворота, но при этом не забыла выключить свет в прихожей, в которой лежал и умирал, по ее словам, дорогой ей человек?
За входной дверью темно, и я останавливаюсь на пороге, вдруг почувствовав в этом всем какой-то подвох. Нахмурившись, делаю безотчетно шаг назад, отступая от двери… Но обернуться не успеваю.
Чье-то крепкое тело вжимается в мою спину, а рука в перчатке стремительно накрывает рот. Чужая сила толкает меня назад, и я не успеваю даже вскрикнуть. Рванувшись в тесных объятиях, впиваюсь пальцами в руки незнакомца… и внезапно, подкосившись в ногах, теряю сознание, проваливаясь в темноту.
Глава 25
— Дай ей еще воды и подставь ведро, а то она сейчас заблюет здесь все.
— Почему ты не сказал, что девчонка такая слабая. Как с ней, к черту, разговаривать?.. Если начнет реветь, как ее псих братец, я не обещаю, что сдержу себя в руках. У меня к ее семейке давние счеты!
— Не начнет, не надейся. Она еще та холодная сука, скоро убедишься.
— Давай, приводи ее уже в чувство. Ничего, отогреем. У нас мало времени!
Чужое помещение и чужие запахи, такое понимаешь сразу. Я еще не до конца пришла в себя, но сознание уже отмечает новые детали. Первый мужской голос — раздраженный и нетерпеливый — мне не знаком, а вот второй — царапающий и мрачный, я узнаю сразу.
Макар.
Мы мало говорили с ним в течении многих месяцев, пока я жила в доме отца и после, когда сопровождал меня вне дома, зато последняя наша встреча вышла сверх красноречивой.
Мне развязали руки и сунули под нос нашатырь, и я уже сама сдираю с глаз повязку, кашляя и сгибаясь пополам на каком-то диване. К горлу подкатывает тошнота и, качнувшись вперед, я упираюсь рукой в пол и склоняюсь над ведром от сильного спазма. Стащив с головы повязку вместе с шапкой, вытираю ими рот и бросаю на пол. Откидываю плечи и голову назад, хватая ртом воздух и упирая затылок в высокую спинку.
Господи, как дурно.
Перед глазами пляшут мошки, но вскоре взгляд проясняется и утыкается в присутствующих.
В комнате трое. К счастью, я в линзах, и могу их всех хорошо рассмотреть. Высокий белобрысый тип, с квадратным подбородком и внушительным телом, мне не знаком. Он стоит поодаль, расставив ноги, сунув одну руку в карман брюк, а в пальцах другой вертя какой-то предмет. Тип явно нервничает, постукивая этим предметом о бедро, и я без интереса перевожу взгляд на Макара, своего недавнего телохранителя. Вот он-то своей позе не изменяет — руки опущены и чуть согнуты в кулаках,
