– Доброе утро, – сказала Лоубир; дверца за Недертоном закрылась. – Кофе?

– Да, спасибо, – ответил он. Кофе с молоком в «Денисовском посольстве» совершенно не подействовал.

– Садитесь.

Лоубир была в сером твидовом костюме, серой шерстяной рубашке и пуантилистском камуфляжном галстуке, бежево-болотном в красную крапинку. Вполне бодрая и веселая.

– Танцовщицы Льва на удивление эффективны. Мы, несмотря на все усилия, так и не смогли подслушать ваш разговор. Тетушки предполагают, что шифровальный алгоритм – китайский. Неожиданно для старой клептархической гвардии, однако не сказать что неслыханно. Мы займемся этим позже. Итак?

Недертон сел в зеленое кресло напротив нее.

– Говорит, это Юневич. Говорит, цитирую, клептарх не в его духе. Как я понял, серый кардинал из Сити с притязаниями на советско-чиновническую ДНК.

Лоубир налила кофе из кувшина.

– Старая клептархическая гвардия, – сказала Лоубир. – Бесконечно предсказуемая. Даже скучная.

Хотя говорила она самым мягким тоном, Недертон порадовался, что он не Юневич.

Трансляция из совершенно иного двуногого дрона, которым Коннер управлял на каменистой местности возле муниципального аэропорта Коалинги, странным образом накладывалась на движения мотоцикла.

Звука не было, так что саундтреком к пробежке среди камней и кустов служил рев мотоциклетного мотора и свист ветра. Судя по всему, дрон выглядел так же, как три других, бегущих с ним. Коннер сказал, что ими управляет роевая программа. Они напоминали удлиненных черепах на двух тонких собачьих ногах. Примерно в ярд высотой, если бы выпрямились, чего ни один еще на глазах Верити не сделал. Они бежали вперед с того самого времени, как Коннер открыл трансляцию, ноги, если не встречали препятствие, сливались, как спицы в быстро вращающемся колесе.

– Куда они бегут? – спросила Верити.

– Проводить личностный тест, – ответил Коннер. – Диксон высадил их ближе к аэропорту.

– Где он?

– Там на парковке.

– А мы куда едем?

– Подальше от Коалинги.

Картинка с дрона взлетела на невысокий хребтик и застыла, что было странно, поскольку мотоцикл под Верити мчался с прежней скоростью. Справа от дрона так же неподвижно замер другой.

– Почему они остановились?

– Смотрят, куда он.

Между дронами и огнями аэропорта Верити различила нейтрального цвета автомобиль. Картинка приблизилась. Какой-то бандюковский пикап, крытый кузов, удлиненная кабина.

– Кто там?

– Прайор. Это его я сегодня вырубил на выходе из отеля.

– Зачем он там?

– ПЗРК, – ответил Коннер. – Возможно, у него в пикапе.

– Что-что?

– Переносной зенитно-ракетный комплекс. Стрелять с плеча.

Что-то большое – наверное, фура – промчалось навстречу по соседней полосе.

– Сбивать самолеты?

– «Хонда» Хауэлла только что вылетела из Сан-Франциско, в плане полета значится Коалинга. Только успеют набрать крейсерскую высоту, как начнут снижаться.

– Тип, который был перед «Клифтом», хочет сбить самолет Стетса?

– Не успеет. Я заранее увижу, если соберется. А на случай, если бы успел, самолет твоего бывшего оборудован израильскими инфракрасными контрмерами.

– У «хонды» есть оружие?

– Нет. Она сбрасывает ИК-ловушки, источники помех. А у пилота есть боевой опыт.

– У Стетсова пилота? – Верити вспомнила его и не поверила.

– Нашел кого-то специально для этого рейса.

– Бред какой-то.

– Выпускной бал, я же говорю.

Дрон внезапно припустил вперед.

– Что происходит?

– Крайний левый модуль засек, что кто-то вылезает из машины со сложенной треногой. Прайор или тот, другой. Вот она, наша граница допустимого – тренога.

– Так что это за штуковины?

– Противопехотные мины, только с ногами.

Грим Тим сменил передачу и прибавил газу. По жутковатому совпадению в трансляции одновременно замелькали кусты и камни.

– Компьютерная игра, – неожиданно для себя объявила Верити, искренне желая, чтобы это так и было. – Качество даже хуже обычного.

– Видео идет по шифрованному каналу, – ответил Коннер, – но как хочешь. Отключить? Не будешь свидетельницей. Решать тебе.

– Свидетельницей чего?

Дрон снова замер, на сей раз за камнем чуть выше себя. Камера поднялась (он вытянул то ли ноги, то ли шею, Верити не могла этого видеть). Они были ближе к пикапу. Что-то метнулось к нему слева из кустов на слившихся, как спицы в колесе, собачьих ногах.

И взорвалось. Трансляция оборвалась белой вспышкой.

– С таким на треногу, – заметил Коннер, когда трансляция возобновилась; теперь показывали горящий пикап. – Перебор.

Движение справа, такое же быстрое, в сторону пикапа, вновь вспышка и обрыв трансляции. И все это в полной тишине.

– Это были два сразу, – объяснил Коннер, – но боеголовка ПЗРК не взорвалась. Сейчас я туда, попробую ее найти, если найду – взорву. Так что я частично размываю изображение…

При этих словах нижняя половина запикселировалась. Дрон опустил голову, или что там у него было, и ринулся в обход камня к горящему пикапу, тоже по большей части запикселированному.

– Зачем?

– Чтоб тебя не травмировать, – спокойно произнес он, огибая пылающую машину.

Белая вспышка.

– Черт, – сказал он. – Мне капец.

– Что случилось?

– Видимо, жар добрался до боеголовки. Взорвалась, меня накрыло. От пикапа ни хера не осталось.

– Ты кого-нибудь видел?

– Да, но это другой чувак, не наш. Пожарная и «скорая» гонят сюда из аэропорта, пытаются сообразить, что произошло.

– Откуда ты знаешь?

– У меня наблюдатель в аэропорту.

– А как там самолет Стетса?

– Пилот сообщил, что видел вспышки на земле, отменил посадку, летит назад в Сан-Франциско.

– Кто в самолете?

– Только пилот. Но мы пустили слух, будто с ним Хауэлл и француженка. Это и была проверка. Узнать, попытаются ли они сбить.

– Кто?

– Прайор, но «Курсия» дала добро.

– Они пытались убить Стетса и Кейтлин?

– Эйнсли хотела знать, попытаются ли. Они думали, на борту три человека, считая пилота. План был, если Прайор ставит треногу для ПЗРК, мы действуем.