Законодательство, которое Юстиниан дал монахам своей империи, стало огромным вкладом в обеспечение стабильности среди монахов, зато его повторявшиеся вновь и вновь попытки примирить ортодоксов и еретиков, его указы и вдохновленные им совещания не только не достигли своей цели, но лишь усилили разногласия среди монофизитов.

Его преемник Юстин Второй был столь же неудачлив в своих стараниях, а его запрет спорить «о личностях и слогах» не помешал возникнуть неисчислимому множеству новых сект. Одна из них считала, что у каждого из трех лиц Святой Троицы своя природа, и главным защитником этой секты были Стефан Гобар и монах Афанасий, внук императрицы Феодоры. Чтобы распространить учение этих трифеистов, Гобар щедро раздавал дары и написал много сочинений. Но эти ошибки всегда встречали доблестных противников в рядах православных монахов. Многие из них даже ответили на сочинения Гобара научными трудами. В числе этих авторов были Анастасий Синаит, Георгий Писида, монахи Георгий, Леонтий и святой Иоанн Дамаскин.

Неудача стольких попыток сохранить учение церкви единым для всех непохожих одна на другую провинций империи не помешала императору Ираклию (610–641) еще раз попытаться найти способ наконец примирить монофизитов и ортодоксов. На этот путь его постоянно толкали политические причины: персы все дальше продвигались на запад, опустошали Сирию и Палестину, грабили Иерусалим. В 619 году они захватили Египет, разорили Каппадокию и, дойдя до Босфора, осадили Халкидон, стоявший напротив самой византийской столицы. Когда Ираклий заставил отступить этих варваров и прогнал их от границ своего государства, он понял, как выгодно для его империи, чтобы многочисленные монофизиты Сирии, Египта и Аравии объединились и исповедовали один и тот же Символ веры. В ту эпоху еще не проводили различия между происхождением народа и его религией, и каждый, кого ересь отделяла от религиозных верований империи, казался почти готовым восстать против своей родины. Поэтому были основания бояться, что монофизитские секты в конце концов разорвут политическую связь, которая еще соединяла их с империей, бросятся в объятия врагов Византии – персов или арабов, умело поддерживавших эти разногласия, и создадут собственные независимые церкви. Будущее доказало, что эти страхи по поводу отделения были даже слишком хорошо обоснованы.

Имея намерение примирить монофизитов с православными и укрепить свою императорскую власть над религиозными раскольниками, Ираклий с согласия патриарха Сергия и многих других восточных епископов предложил средство для устранения разногласий между православными и монофизитами – новую примиряющую формулу: «У Христа есть лишь одно действие» и с 622 года запретил говорить о двух действиях, словно из единства личности Иисуса Христа обязательно следует единство действия и воли. В действительности Слово, ставшее плотью, производит в соответствии со своей двойной природой одно и другое действие, не смешанные и не разделенные, при этом единство Его личности указывает каждому из действий двух природ одно и то же направление двух воль к Богу.

С помощью этой формулировки монофелиты (первым так назвал их святой Иоанн Дамаскин) сумели обмануть бдительность папы Гонория, а ведь в новой формуле была серьезная опасность для ортодоксальной веры. Палестинский монах Софроний, известный всем своей ученостью и святостью и в 634 году возведенный на престол иерусалимских патриархов, увидел, что православие в опасности, приехал в Константинополь и в своих беседах с патриархом Сергием старался убедить его в правильности учения о двух волях. Но Сергий уже давно считал верным мнением новые ошибки, вдохновителем которых сам же и был, и его разговоры с Софронием имели лишь один результат: обе стороны яснее определили свои позиции. Вернувшись в свой палестинский монастырь, Софроний продолжал защищать в своих сочинениях ортодоксальное учение о воле. Он привел шестьсот текстов из трудов Отцов Церкви в доказательство того, что они всегда считали Христа имеющим две воли. Позже, взойдя на престол иерусалимских патриархов, он созвал епископов, зависевших от этого престола, на собор, где была провозглашена анафема учению монофелитов. Он опубликовал в форме синодального послания, адресованного всем патриархам, богословское исследование, «которое бесспорно является самым важным документом во всей борьбе против монофелизма». На него ответили из Константинополя. Ответ назывался «Эктесис», то есть «изложение учения», был составлен патриархом Сергием, но обнародован как государственный закон императором Ираклием в 638 году. Собор, состоявшийся в том же году в столице империи под председательством Сергия, принял «Эктесис» и постановил, что любой епископ, священник, дьякон или низший служитель церкви, который осмелится говорить либо об одном действии, либо о двух действиях в Христе, будет лишен своей должности, а монахи или миряне, виновные в том же, будут отлучены от церкви. Вскоре Сергий умер. Папа Гонорий сошел в могилу на несколько месяцев раньше его. В начале того же 638 года Софроний Иерусалимский, их бесстрашный противник, умер среди горестей, вызванных сарацинским вторжением.

Но борьба не собиралась угасать. Преемники Гонория – Северин (640), Иоанн Четвертый (640–642) и Феодор (642–649) высказались против императорского «Эктесиса» и прокляли монофелизм, зато новый византийский патриарх Пирр, который в прошлом был монахом и экономом в Хрисопольском монастыре, на азиатском берегу Босфора, верный идеям своего предшественника, так же, как и тот, утвердил «Эктесис» и заставил подписаться под этим посланием всех епископов, присутствовавших на соборе 639 года. Однако авторитет Софрония продолжал охранять от ошибки многие умы, привыкшие рассуждать о догмах, и его учение, то есть учение ортодоксальной церкви, нашло пылкого защитника в лице еще одного монаха – монастырского настоятеля по имени Максим, который считался самым ученым и умным человеком своего времени.

Максим родился в Константинополе в 580 году и получил наилучшее образование. Вскоре его дарования и объем его знаний привлекли к нему внимание императора Ираклия, который вызвал его к своему двору и назначил своим секретарем.

Но любовь талантливого императорского чиновника к молитве и уединению, все более упрямое желание Ираклия всеми средствами пропагандировать учение монофелитов и становившееся все сильней в благородной душе Максима желание свободно бороться с этой новой ошибкой заставили секретаря отказаться от мирских почестей и полностью посвятить себя защите православной веры. В 630 году он удалился в тишину монастыря и стал трудом и размышлениями готовить себя к близкой борьбе. Вскоре он стал главой своего Хрисопольского монастыря. Теперь его оружие было готово, и он решительно пошел в бой. Уже в 633 году он вместе с Софронием в Александрии мужественно защищал ортодоксальные догмы от местного патриарха, монофелита Кира. В Африке он вел борьбу против учения об одном действии и одной воле и своими победоносными выступлениями удержал местных епископов в границах православия. Благодаря его влиянию африканская церковь стала оплотом ортодоксии в борьбе против монофелизма. В результате событий, которые в 641 году привели на императорский престол Константа Второго, внука Ираклия, константинопольский патриарх-монофелит Пирр был вынужден уйти в отставку и покинуть столицу. Максим стал возвращать его к православной вере. В июле 645 года настоятель Хрисопольского монастыря и бывший патриарх провели знаменитую дискуссию о действиях и волях Христа, которая стала знаменитой в истории монофелизма. Побежденный и раскаявшийся (по крайней мере на какое-то время) Пирр поехал вместе с Максимом в Рим и там в присутствии духовенства и народа письменно отрекся от своих прежних заблуждений и от заблуждений своих предшественников. Папа Феодор принял их с величайшим почетом, велел установить для него престол возле папского алтаря, относился к нему как к законному епископу императорской столицы и в его честь устроил благотворительные раздачи для народа.