Перед ней, рядом с тарелкой положили завернутые в салфетку палочки, которыми она не умела пользоваться. Но есть было нужно, чтобы не обидеть хозяев, причем так, чтобы не стать посмешищем всего семейного клана. Почему Вонг в ней так уверен, считая, что она справится и с этим. Она недовольно взглянула на него. Смеясь, Вонг разговаривал со своей соседкой.

Тут вернулась, куда-то уходившая матушка, и положила перед ней ложку. Катя с благодарностью улыбнулась ей. Кивая, матушка что-то сказала, показывая на блюдо из риса с пряностями и мясом, стоящее перед гостьей. Катя попробовала, оказалось вкусно. Поев немного, и понаблюдав за сидящими за столом, занятыми разговорами между собой, она положила ложку и, сняв салфетку, взялась за палочки. И едва ей, с трудом, удалось приладить к ним свои пальцы, как они тут же выпали из ее рук. Матушка с доброй заботой вложила упавшие палочки обратно в ее пальцы, придав им правильное положение. Когда очередной кусок мяса, который она пыталась взять и донести до рта, упал обратно в тарелку, сидевшая по другую сторону от нее, миловидная девушка, обратилась к ней на сносном английском:

— Разрешите вам помогать, — и стала медленно показывать, как действовать палочками.

Неловко орудуя ими, Катя старательно попыталась повторить ее маневр, но единственное, что ей удалось, это вовремя перехватить на ладонь маринованную сливу, до того, как она упала обратно а тарелку. Женщины рассмеялись, и Катя предприняла новую попытку.

Неожиданно у нее стало получаться к обоюдной радости ее соседки и матушки, которая так и не спускала глаз с фаранго. Катя не без удовольствия заметила, что Вонг то и дело отвлекался от своей соседки и часто, отвечал ей не впопад, наблюдая за ней. Она знала, что ему хочется быть сейчас рядом и, уча пользоваться палочками, прикасаться к ней. Нечаянно она перехватила неприязненный взгляд, брошенный в ее сторону соседкой Вонга, и внимательнее пригляделась к ней. Вонг был с ней очень мил, раскован и весь светился. Дама оказалась недурна собой и, несмотря на традиционную тайскую одежду, имела вид уверенной, преуспевающей женщины.

Общий разговор за столом становился все оживленнее. Матушка принялась потчевать Катю ароматным жасминовым чаем. Глава семьи, заметив, что фаранго то и дело таскает из фарфоровой вазочки засахаренные кусочки фруктов, предупредительно придвинул их к ней поближе и Катя приналегла на них, ей нравились приятно кислые цукаты. Матушка с умилением наблюдая за ней, что-то сказала.

— Госпожа У спросить вас о мать и отец? — перевела Катине ее слова миловидная соседка.

— Я живу с мамой.

Кивнув в знак того, что поняла, девушка перевела Катин ответ матушке. Та печально покачала головой, жалостливо глядя на Катю и ей даже показалось, что сейчас она погладит ее по голове. Что-то коротко сказав девушке, она снова перевела взгляд на Катю.

— Госпожа У нижайше просит вас кушать той фрукт.

— Спасибо. Очень вкусно.

— Ваша мама не приготовлять той фрукт?

— Так мы не готовим, но варим варенье из ягод.

— Что это? Не фрукт?

— Это ягоды и фрукты, сваренные в собственном соку. Мама делает яблочное варенье и смородиновое желе.

Девушка долго переводила ее слова, видимо объясняя матушке то, что сумела понять сама. Потом повернулась к Кате.

— Госпожа У будет нижайше просить вас, везти фрукт к вашей маме.

— Большое спасибо, — растерявшись, поблагодарила Катя.

Так же через, помогавшую объясняться им, девушку, которую звали Май, матушка с огорчением узнала, что Катя единственная дочь. Она была убеждена, что женщина должна иметь много детей, иначе будет несчастной.

Гости стали подниматься из-за стола, разбредаясь кто куда: мужчины курить на веранду, женщины перешли на кухню, помочь дочерям хозяйки и заодно посудачить о фаранго, которую привел их брат и родственник. Соседка Вонга, кажется, попыталась увести его в сад.

Матушка, что-то сказала Май и она нерешительно взглянув на Катю блестящими миндалевидными глазами, смущенно спросила:

— Госпожа У спросить сколько вы… э… будет иметь… младенец?

— Детей?

— Да.

Катя наблюдая за крупным цветком жасмина, плавающим в кружке с недопитым чаем, расправившим в нем прозрачные лепестки, неопределенно пожала плечами. Тогда матушка, повернувшись к сыну, что-то долго выговаривала ему.

Сдерживая улыбку, Вонг послушно кивал, потом, словно оправдываясь, развел руками, произнеся что-то с виноватым видом. Катя внимательно наблюдала за выражением его лица. Матушка рассердилась и, встав из-за стола, ушла на кухню. Вонг поклонившись дамам, поспешил за ней. Катя озадачено поглядела на Май:

— Они ведь не из-за меня поссорились? Ведь, нет? — забеспокоилась она.

Девушка, потупившись, взглянула на соседку Вонга, поглядывавшую на дверь за которой он скрылся и подсела к Кате поближе:

— Госпожа У говорит г-ну Вонгу зачем он так плохо любить вас? Почему у вас нет сын? Госпожа У хочет маленький сын г-на Вонга…

— Внука?

— Да… внук… да… потому что г-н Вонг последний сын г-жи У. Он говорил, очень, очень стараться, чтобы иметь от вас сын. Г-жа У бояться, что вы не иметь сил… э… здоровья… иметь сына. Г-н Вонг ответить, что не слышал, что жена могла рожать, через три дня после того как побыть с мужем.

— Май, а можно и нам прогуляться?

— О, да! — с готовностью закивала девушка, обрадовавшись возможности встать из-за стола и размяться.

Они поднялись и вышли на веранду в душный, напоенный терпким ароматом жасмина и лимона, вечер.

— Вам нравиться у нас? — спросила Май вежливо.

— Да.

— Вам нравиться г-н Вонг?

— Да. Но, я живу очень далеко отсюда и скоро уеду домой, — Катя подавила вздох и решилась: — Май, та дама, что сидела рядом с г-ном Вонгом, по-видимому, и есть та женщина, которую хотят видеть его женой?

— Юси? — удивилась Май. — О нет, нет… Юси его старший сестра. Они долго, долго не видели друг друга. Юси быть женой большого господина. Они скучали.

— По-видимому, я не понравилась Юси.

— Вы фаранго.

— Понятно.

— Та женщина… которая хотела быть женой г-на Вонга… был сегодня за столом, — задумчиво произнесла Май.

— Может я ее запомнила…

— Вспоминай… она сидеть рядом с тобой.

— Ох, Май!

— Ничего. Я никак не значу для г-н Вонг. Я учится с его младшая сестра и для него только друг его сестра.

— Но он знает?

Май грациозная, хрупкая с длинными шелковистыми волосами, блестящими темными глазами и длинными ресницами, кивнула:

— У меня храбрость мало, чтобы говорить с г-ном Вонгом. Его все время нет. Обо мне говорил ему его сестра, его мать, когда г-н Вонг был дома. Он молчал. Говорил, я ребенок. Говорил — это глупо. Отец г-на Вонга очень сердился. Г-н Вонг больше домой не приезжал. Матушка У очень огорчен, что у г-на Вонга нет женщины, нет детей.