городе. Шить я толком не умела, а кружева можно было купить практически в любой приличной лавке. И с мастерицами, которые их плели мне не сравниться.

К баронству, насколько я помнила, прилагалась еще пара деревень, и я успокоила себя тем, что, в крайнем случае, мы сможем держать огород и уж с голоду-то точно не умрем. Но, разумеется, хотелось мне большего.

Оскар вернулся днем и сообщил, что возчика он нашел, караван отправляется через два дня, и нам нужно запастись едой – путешествие продлится не меньше трех седмиц.

-- За телегу, на которой мы поедем, я отдал еще девять серебрушек. – хмуро сообщил мне он. Я только вздохнула и пожала плечами – изменить мы все равно ничего не могли.

Оставшиеся два дня мы бегали по рынку, скупая продукты, чтобы вышло посытнее и подешевле.

Большим плюсом Ласкарты было то, что женщинам дозволялось носить брюки. Это не было повседневной одеждой, и поверх них обязательной считалась длинная туника, но в дороге брюки были допустимы.

Более того, я видела даже нескольких крестьянок, везущих товары на рынок, одетых в некое подобие шаровар. Потому Оскар хоть и поморщился, но в одной из лавок старьевщиков на окраине Рангаллы я нашла себе вполне приличные штаны, не слишком даже и поношенные.

-- Я их постираю, зато в дороге мне будет значительно удобнее.

-- Как ты думаешь, может, стоит поискать что-то подобное для матери?

-- Оскар, -- рассмеялась я. – да скорее мир перевернется, чем Олла наденет брюки!

В общем-то, два дня мы провели в сплошной суете и беготне, обойдя десятки маленьких базарчиков на окраине и всевозможных лавок. Центральный рынок столицы был не для нашего тощего кошелька.

Для барона купили достаточно теплую куртку, хотя тоже бэушную – к сожалению, наши финансы не позволяли одеться соответственно статусу. Более того, после некоторых размышлений мы решили, что путешествовать удобнее как простым селянам. Не стоит окружающим знать, что баронетта готовит на костре и стирает тряпье, а баронет самолично колет дрова и таскает воду.

Утром на третий день к дому подъехала телега, запряженная двумя крепкими рыжими коняшками, и хмурый молчаливый возница с длинными седыми усами недовольно буркнул:

-- Вы, эта, скидайте вещи, да поторапливайтесь.

Из дома, проводить нас вышла тинка Мален, сунув мне в руки приличных размеров сверток с теплыми пирожками. Похоже, это была ее благодарность за подарок.

Вещи мы «скидали», Оскар помог барону взобраться на телегу, Олла и я уселись сами, неуклюже возясь и устраиваясь между тюков с одеждой. И мы отправились к Старым воротам Рангаллы – там собирался караван.

Были в столице еще Золотые ворота и Холодные, но увидеть их нам не удалось – времени на экскурсии просто не было. Зато теперь мы сможем хоть немного посмотреть на страну, в которой собрались жить.

Глава 41

Глава 41

ОСКАР

Мы ехали в середине почти бесконечного потока телег и кибиток. Небо хмурилось, и я напряженно посматривал вверх: не собирается ли дождь. Может быть, и зря я не нанял кибитку? Но через пару часов тучи разбежались, позднее осеннее солнышко согрело путешественников, и стало чуть веселее.

Обоз шел довольно споро, дороги были неплохие, местами даже мощёные. Чаще останавливались на ночлег где-нибудь в поле, но несколько раз – в небольших городах.

С середины пути обоз начал потихоньку меняться и уменьшаться. Иногда, бывало, что в каком-нибудь городишке оставались пара-тройка кибиток, а новая в караван вливалась только одна.

Возчик, к сожалению, оказался слишком неразговорчивый, кормиться он ходил к какому-то своему приятелю и спать устраивался там же. Так что практически мы ехали одной семьей.

Олла вязала какой-то бесконечный чулок, Мари, когда дорога позволяла, тоже возилась со спицами. И только мы с бароном изнывали от скуки.

Когда ночевка выпадала в городе, докупали еды в дорогу. Где-то дней через восемь-девять я вздохнул с облегчением – цены, по сравнению со столичными, упали почти вдвое. Это не могло не радовать. По крайней мере этот год мы не умрем с голоду.

Иногда тихонько переговаривались о какой-нибудь ерунде – монотонная дорога выматывала.

-- Оскар, -- задумчиво спросила Мари, – а помнится, ты говорил, что к городу барона прилагаются еще две деревушки.

-- Да. В документах прописано. Болотное и Серая пустошь.

-- А барон говорил, что он эти деревушки продал. Помнишь, одну вроде на приданое сестрам пустил, а со второй долги раздал.

-- Я-то помню, – вздохнул я. – Но их владелец умер бездетным, они так же перешли под королевскую руку, а главное, они такие же нищие и все в долгах.

-- Да уж! – покачала головой Мари. – Даже и непонятно, повезло нам или нет.

Пару раз мы в небольших городках ухитрялись вечером пробежаться по лавкам – просто прикинуть, что к чему. Предметов роскоши и каких-то деликатесов практически не продавали, такое можно было купить только днем в центре городишки. Однако, крупы-овощи-мясо, простые ткани и обычные инструменты были вполне доступны.

Мы всё ехали и ехали, вокруг расстилались убранные поля и огороды. Редкие деревья, высаженные вдоль дороги, почти полностью сбросили листву, а в прохладном воздухе все отчетливей пахло морем. Этот запах ни с чем не спутать.

В последнюю седмицу караван стал совсем крошечным. Остались только десяток груженых телег купца, который и собирал путников, охрана, мы и еще две кибитки каких-то лавочников. Городов больше почти не встречалось, только крупные села. В одном из них мы остановились на ночлег.

С утра накрапывал дождь, и как мы ни прятались под вощеные накидки, выделенные возчиком, все равно продрогли и замерзли. Поэтому, я решил, что лучше немного переплатить, но спать в тепле. Благо, что местные крестьяне охотно пускали путников в дома за весьма скромную плату.

-- Только ить, почтенный, мы уже повечеряли. Ну, голодными-то не оставим – сейчас жинка похлебку разогреет. Малость подождать надобно будет.

Хозяин чем-то напоминал нашего возчика. Такой же вислоусый, не слишком разговорчивый и крепкий. Молча помог стаскать вещи из телеги под навес и поманил рукой в дом.

Усадили нас за пустой стол на широких лавках. Хозяин скрылся где-то в глубине избы, за щелястой перегородкой. У печи хлопотала дородная женщина, приговаривая:

-- Промерзли, миленькие? Ничо-ничо, ща я быстренько горячего спроворю. А ты, молодайка, не сиди, – обратилась она к Мари. – Вон хлебушек-то лежит, видишь? Вот возьми, да напластай.

Мари улыбнулась и встала помогать хозяйке. Резала хлеб,