поставила по ее указанию еще какой-то котелок на плиту, достала ложки.

-- Вот, щас водичка-то закипит – я вам травки заварю. Взварцу-то горяченького больно добро перед сном попить, никакая хвороба не возьмет!

Нас накормили какой-то крупяной похлебкой, главное достоинство которой состояло в том, что она была обжигающе горячей. После хозяйка выставила на огромной чугунной сковороде шипящую салом яичницу. Следом разлила по глиняным кружкам душистый травяной отвар.

Мы жадно ели, а она, подперев щеку рукой, сидела в торце стола и приговаривала:

-- Вот и ладно, вот и славно, сейчас согреетесь, уже и спать можно.

Я обратил внимание на то, что Мари весь ужин была какая-то задумчивая. Казалось, ее что-то беспокоит.

После еды она помогла хозяйке собрать посуду и неожиданно спросила:

-- Почтенная, а вот котелок, который сперва я схватила… Ну, когда вы велели воды поставить, а я не ту посудину взяла. В нем что такое?

Хозяйка недоуменно пожала пухлыми плечами и ответила:

-- Дак рыбную похлебку я варила. Там остатки уж совсем пустые – тока собаке выплеснуть.

-- А вот там, в похлебке, темные длинные нитки, это что?

Хозяйка засмеялась:

-- Ты, милая, как будто и уху не варила ни разу! Ликта это, обычная ликта, – и видя недоумение на лице Мари, пояснила: -- Ну, трава такая, прямо в море и растет. В нее частенько рыбу заворачивают, чтоб дольше свежей оставалась. Я ее для нажористости всегда в уху добавляю. С ней и жижа получается скуснее.

Мари как-то задумчиво покивала головой, продолжая обдумывать нечто мне непонятное, и спросила:

-- А дорогая ли эта трава, почтенная?

Тетка снова засмеялась, легко махнула на нее рукой и пояснила:

-- Ой, да нипочём она! Любой рыбак на базаре тебе сколь хочешь ее даст.

Я не мог понять, какого лешего Мари так зацепилась за эти водоросли. Однако, она, поймав мой взгляд глазами, кивнула на дверь. Выходить под моросящий дождь чертовски не хотелось, но, наверное, не просто ж так она зовет? Впрочем, на улицу она меня и не потянула. В тесных сенях, схватив за руку, она задала совсем уж безумный вопрос:

-- Оскар, вот мы с тобой мотались по лавкам довольно много. В разных странах мотались. Хоть раз ты видел в продаже мармелад?

Я обалдел настолько, что даже не сообразил ответить, а просто отрицательно помотал головой, не сообразив, что в темноте сеней она просто не увидит моего движения. Впрочем, похоже, мой ответ ей был не слишком и нужен. Она все также торопливо продолжала говорить:

-- Мармелад, Оскар, понимаешь? Мар-ме-лад!

Я осторожно прихватил ее под локоть и чуть сжал руку.

-- Мари, успокойся и объясни нормально.

Ее так распирало от собственной идеи, что все равно объяснение получилось на редкость сумбурным:

-- Вот эти самые водоросли в котелке. Видел?

-- Нет. Что там с этими водорослями?

-- Там бульон желировало!

-- Черт, Мари, объясни уже толком!

Она вырвала у меня свой локоть и горячо заговорила:

-- Мы много ходили по лавкам, но ни разу не видели такого простого лакомства, как мармелад. Это говорит о том, что в мире еще не знают, что такое агар-агар. Это вещество, которое может желировать даже воду. Понимаешь? Воду потом можно нарезать кубиками…

-- Мари, на кой черт нам вода нарезанная кубиками? – я действительно не понимал, что она хочет.

-- Ну ты и тугодум! В этих водорослях, которые ничего не стоят, содержится агар-агар. Мы сможем его получить сколько угодно и продавать. Такого нет больше нигде в мире. Теперь понимаешь?!

Идею я понял. Честно говоря, такого энтузиазма, как у Мари, я не испытал. С другой стороны, море находится рядом с баронским замком, водорослей мы сможем получить сколько угодно. Может быть, это действительно перспективная идея? Ну, а что? Мармелад штука красивая, это лакомство, а главное, что его производство не должно быть слишком сложным.

Мари возбужденно посапывала в темноте и явно ждала от меня ответа.

-- Ну, идея неплохая, надо будет посчитать, во что обойдется производство, сколько это будет стоить, и все остальное. А главное, хорошо бы разобраться в технологии выделения этого самого твоего агара. Насколько это сложно?

Мари фыркнула в ответ:

-- Начнем получать, узнаем, – и ехидно добавила: -- Ну, если у тебя нет идеи получше!

-- Не злись, нет у меня пока идеи получше. И вообще… -- я подумал о том, что зря я подошел к ее идее так прагматично. Этак можно отбить любой интерес. Поэтому, добавил: -- Ты большой молодец и умница! Я бы до такого не додумался.

Никогда в жизни меня не интересовали никакие проблемы мармелада. Я вообще всегда считал, что его делают из желатина. Я и ел-то его последний раз еще мальчишкой. Самым ценным в нашем разговоре для меня было то, что эта идея появилась у Мари.

Значит она, так же как и я, пытается придумать нам безбедное будущее. Она не собирается изображать из себя девочку-девочку, место которой в доме, в тепле и безопасности. Для меня это было ценно.

Ночевали мы на груде постеленных на пол тюфяков, и ночью нас изрядно сожрали клопы. Утром, почесывающиеся и раздраженные мы загрузились в телегу. К вечеру доехали до крошечного городка под названием Гренд. Здесь была конечная точка, к которой шел караван. В городке остались и купец, и охрана.

Нам же до баронских земель предстояло путешествовать в одиночестве еще три дня. Впрочем, как говорят, места здесь были тихие, и никакого нападения опасаться не стоило.

Глава 42

Глава 42

МАРИ

Последнюю ночевку провели в одной из деревушек уже на своей земле. Какой-то заспанный мужик отвел нас к пустующему холодному дому. Благо, хоть печь удалось растопить, и смогли поужинать горячим.

Эти последние три дня дороги вымотали нас чуть ли не больше, чем весь предыдущий путь. Пожалуй, хорошо, что мы приехали в Серую пустошь уже поздним вечером и толком не видели, где останавливаемся. С утра, под хмурым осенним небом я почти с ужасом разглядывала нищие нахохлившиеся хатенки, крытые промокшей соломой. Часть из них была пустая – жители съехали от безнадеги.

Представляться мы не стали – не тот у нас вид был, чтобы объявлять себя хозяевами земель. Но с одним из мужиков Оскар поговорил перед отъездом.

-- Да давно ведь хозяев-то нет, господин хороший. Прежний помер, а как деревню отдали под королевскую