Мне показалось, что Дорофееву сейчас удар хватит.

— Ку-куда? — заикнулась она.

— В сва-деб-но-е пу-те-шест-вие, — по слогам повторила я. И протянула ей паспорт, умело обработанный коллегами Сокола и Кирпича.

Паспорт был мой, самый настоящий, с подлинной фотографией, с положенными номером и серией, слегка потертый. Но на странице записей гражданского состояния красовался отчетливый свеженький штамп, из которого следовало, что не далее как позавчера я имела счастье сочетаться законным браком с гражданином Шутиловым Андреем Владимировичем, оставив при этом себе свою девичью фамилию.

Рита привалилась спиной к стенке и начала потихонечку сползать на пол.

Из комнаты вышла Карина. Она бросила на меня выразительный взгляд, слегка помотала головой и обратилась к Рите:

— Знаете, я, пожалуй, пойду, Маргарита Юрьевна. Вы мне позвоните насчет выставки, хорошо?

Рита никак не отреагировала. Вися у стены в полусогнутой позе, словно из ее модельных ножек вынули все кости, она тупо пялилась в мой паспорт, выглядя полной идиоткой.

Карина пожала плечами, осторожно протиснулась мимо меня к двери и с явным облегчением убралась из квартиры.

Я осталась с Ритой Дорофеевой один на один.

* * *

Пашка давился бутербродами, Юля разливала кофе, а в ванной комнате Карина смывала с моих несчастных волос страшно въедливую рыжую краску.

— Она меня чуть не убила, — жаловалась я, отфыркиваясь и дыша через рот, — совсем озверела. Уй, больно! Тоже хочешь мне волосенки выдрать? Полегче, подруга!

— Не пищи, не убила бы она тебя, — приговаривала Карина, щедро поливая меня специальным шампунем. — Не понимаю, чего ты жалуешься, сама же все придумала?

— Результатов ведь нету пока! Никуда наша Рита не побежала, а по номерам, которые она принялась накручивать, ей никто ничего не поведал. Да не дергай ты меня за уши!

— Будут результаты, будут. Не вертись, а то вода на пол польется. Тебе все сразу подавай, как Незнайке у Носова.

— Эй, девоньки! — невнятно позвал нас Гений сквозь недожеванный бутерброд. — Идите сюда скорее!

Тряся головой, чтобы из ушей вытекли шипучие от шампуня капли воды, я помчалась в комнату. Карина поскакала за мной, ворча и размахивая полотенцем.

Юля склонилась над устройством, похожим на автоответчик, и внимательно слушала.

— Она его нашла? — хором спросили мы с Кариной.

— Он сам ей позвонил только что, — фыркнул Пашка, не отрываясь от экрана.

Ритулечка стояла посреди комнаты, попирая ногами разбитую посуду и разодранные рубашки неверного Шутилова, и с исказившимся от ярости лицом орала в трубу на бывшего жениха, а ныне моего «мужа» так, что любо-дорого было и смотреть и слушать.

— Недоносок! Что?! Да как ты смеешь? Она мне паспорт показала! Ах ты (ненормативная лексика), ах ты, скотина, ах ты (опять ненормативная), слышать не желаю! Чтоб ты!..

Из «машинки» Макара Захаровича помимо этих радующих душу воплей доносились отчаянные крики Шутилова, тщетно пытающегося довести до помраченного сознания своей невесты всю абсурдность ее обвинений.

Пашка не выдержал и упал головой в сложенные руки, трясясь и всхлипывая. Юля сохраняла каменное спокойствие, глаза ее блестели. На Каринином лице расплывалась довольная улыбка. Я же откровенно наслаждалась плодами собственной гениальности.

…Когда я осталась лицом к лицу с гражданкой Дорофеевой, она выглядела так, что я начала всерьез опасаться за ее рассудок. Глазенки ее тупо смотрели куда-то в пространство, ножки подгибались, а из открытого ротика разве что слюни не текли. Наглядное пособие для студентов психиатрического факультета под названием: «Впавшая в ступор».

Я осторожно переступила с ноги на ногу и спросила:

— Я могу пройти в комнату и собрать вещи мужа?

При слове «муж» Рита рефлекторно вздрогнула, но не произнесла ни слова, все так же обалдело моргая широко раскрытыми глазами.

Я решительно шагнула вперед, и она, наконец, очнулась.

Визг, потрясший тонкие блочные стены этого дома, был способен пробудить мертвых не хуже труб иерихонских.

— Вещи? — Она замахала ручонками и ринулась на меня, как взбесившаяся пантера. — Вещи? Вещи ему понадобились?! Да я сейчас!..

У меня не было ни малейшего желания выяснять, что она сейчас со мной сделает. Я вполне могла себе это представить без всякого труда. Поэтому благоразумно дала «задний ход», выскочила на площадку и семимильными шагами понеслась вниз по ступенькам.

Вслед мне раздался дикий вопль и вылетела тяжеленная керамическая пепельница, стоявшая на столике в прихожей. Она впечаталась в стену над моей головой и взорвалась, как бомба, щедро осыпав меня осколками.

— Еще раз увижу — убью! — проорала Рита и с такой силой захлопнула дверь, что дом зашатался.

Я отдышалась, стряхнула с себя осколки, поправила прическу и поспешила в снятую Юлей квартиру, где меня с нетерпением поджидали соратники.

Все это было мной придумано и устроено не только для того, чтобы вывести Риточку из себя и заставить начать искать жениха-изменника. Вряд ли она сумела бы это сделать, он ведь пропал, не поставив ее в известность о месте своего пребывания.

Я появилась в этой квартире для того, чтобы отвлечь внимание Риты на себя и дать возможность Карине Давидовне, обаятельной телевизионной дамочке, спокойно поискать полтора миллиона долларов, которые — ну, а вдруг? — Шутилов мог спрятать у своей настоящей невесты.

Мои предположения не оправдались, денег Карина не обнаружила. Зато меня порадовал тот факт, что Ритуля, которую мы с подругой успешно спровоцировали, принялась звонить каким-то общим знакомым, могущим хоть что-то сообщить о женихе. Но, увы, ничего ей так и не сообщили: никто не знал, в какую укромную щель заполз ее Андрюшечка.

Тогда она принялась громить снятую Шутиловым квартиру. Колотя чужую посуду, взбесившаяся Рита во весь голос орала, что Андрей за все заплатит, и не только ей лично, но и квартирной хозяйке! Потом она принялась за предметы его интимного гардероба и успешно привела их в такое состояние, что ни один бомж на них не польстился бы, даже в состоянии белой горячки.

И тут раздался телефонный звонок внезапно объявившегося жениха-афериста.

— Я-из-тебя-кишки-выпущу-и-на-голову-твою-намотаю, — не переводя дыхания, орала Рита, сливая угрозы и оскорбления в одно длинное-предлинное слово. — Ты-еще-пожалеешь-что-с-ней-связался-попробуй-только-на-глаза-мне-показаться-негодяй!

Шутилов, похоже, жалел уже и о том, что он вообще на свет белый родился. Безуспешно пытался он переорать Риту, которая своими воплями могла бы запросто перекрыть знаменитый бас короля Ричарда Львиное Сердце, от чьего крика, как известно, приседали кони. Рассвирепевшей автодиве не требовались никакие дополнительные источники питания для генерации ужасного женского гнева, как не требуются они вечному двигателю второго рода.