Честно говоря, я первый раз об этом слышала.

– Мы познакомились недавно, – ответила я вслух. – И к тому же я не знала, что он музыкант.

– Я не совсем музыкант, – поправил меня Альварес. – К сожалению, у меня есть дневная работа. В фармацевтической компании.

– Так это же прекрасно! – с энтузиазмом воскликнула Барбара. – В наши дни музыканты не должны голодать. – Она выразительно выстрелила в него глазами. Мне ее выстрелы начинали уже порядком надоедать.

– Вы нашли свой кошелек? – обратился он ко мне.

– Да, я оставила его дома. Хорошо, что мы с вами теперь встретились, и я могу вернуть вам долг. – Я достала из сумочки свой знаменитый кошелек.

Очевидно, он понял, что зря про него спросил.

– Ничуть. – Он решил исправить свою ошибку. – Вместо этого вы можете купить мне пиво.

– Но…

– Никаких но! Я с большим удовольствием вас спас.

– Спас? – с удивлением переспросила Барбара.

– Да, – ответила я. – Нико однажды за меня заплатил, когда у меня куда-то запропастился кошелек.

– Как галантно! – с энтузиазмом воскликнула Барбара.

– Да, я такой, – скромно сознался Нико, показывая прекрасные белые зубы.

– Ну так вы мне скажите, – спросила Барбара, – вы даете уроки?

– Уроки?

– Да, уроки игры на гитаре?

– Нет. Не думаю, что я на это способен.

– Но почему?

– Потому что у меня нет терпения, – ответил он.

– Это хуже, – разочарованно пропела Барбара. – А то я бы попросила вас меня поучить.

– Если вы хотите учиться, я могу найти вам хорошего учителя, – сказал Нико.

– Это очень мило с вашей стороны. – Она снова одарила его лучезарной улыбкой.

Я сидела молча, как статуя. Я долго шарила в своем мозгу в поисках хоть какой-нибудь мысли, и ничего не могла нашарить. Внезапное появление Нико совершенно выбило меня из колеи. Пусть он далек от моего идеала – он такой экспансивный, и неряшливый, и совершенно не похож на типичного мадридца – безукоризненного, вылощенного, – но все равно, волна физического влечения захватила меня целиком.

Мы заговорили о покупках.

– Я как всегда сорю деньгами! – охотно созналась Барбара.

– А я купила материал на платье, которое собираюсь сшить, – не стала скрывать я.

– Вы портниха? – От удивления он поднял брови. – Вот уж не думал, что вы портниха.

– Я портниха только время от времени, – сказала я. – Точно так же, как вы время от времени музыкант.

– А платье будет для особого случая? – спросил он.

– Нет. Для работы.

– А какая у вас работа?

– Учебная компания. Ничего романтического.

– А вы? – Он повернулся к Барбаре.

– А я преподаю английский язык в частном колледже.

– У вас безупречный испанский, – сделал он ей комплимент.

– Мне самой кажется, что я жила здесь всю жизнь.

– А где вы живете?

Мне стало интересно, ответит ли ему Барбара. Ведь в сущности, мы ничего о нем не знали. Мать предупреждала меня о кишащих преступниками иностранных городах, и ее предупреждения внезапно всплыли в моем мозгу. Но Барбара не задумываясь дала ему свой адрес.

– Вы можете как-нибудь зайти ко мне на чашечку кофе, – прощебетала она.

– С удовольствием. А вы вместе живете? – обратился он ко мне.

– Нет.

– А где же вы живете?

Было бы очень грубо после Барбары не дать ему свой адрес, и я ответила: «Эдифисио Джерона». Такой ответ ни к чему не обязывал. В Мадриде, наверное, полно кварталов с подобным названием. Вскоре после этого он откланялся и ушел.

– Какой потрясающий мужчина! – с восхищением выдохнула Барбара, когда он исчез в толпе. – Мимо такого экземпляра ты, конечно, не могла пройти.

– Ой, я тебя умоляю, Барбара. – Я устало прервала ее поток. – Он такой грязнуля.

– Да что ты говоришь! – не поверила она мне. – Уж ты-то должна понимать, что более сексуального мужчины на мадридских улицах не встретишь.

– Я признаю, что он привлекательный, – выдавила я из себя. – Но ты ему больше понравилась.

– Надеюсь, что так, – самодовольно заулыбалась она. – В таких ручищах каждая мечтает побывать.

Я засмеялась.

– Ты сумасшедшая!

– Ничуть, – возразила она. – К тому же кто бы говорил, только не ты…

– Ой, Барбара, я тебя умоляю!

– А что я такого сказала?

– Мне сейчас не до мужчин. У меня полно работы.

– Да что работа? – без всякого интереса возразила она. – На свете есть вещи поинтереснее работы.

Вечером, ложась в постель, я убеждала себя в том, что никакого интереса он у меня не вызывает. Я сыта по горло всеми этими одноразовыми акциями.

А в том, что у такого мужчины, как Нико, полно одноразовых акций, не могло быть никакого сомнения. В следующий раз, говорила я себе, я лягу в постель только с тем мужчиной, про которого буду знать, что это навеки. А раз ни с одним из мужчин у меня нет такой уверенности, то, пожалуй, мне лучше вообще не ввязываться ни в какие авантюры. Так гораздо лучше.

И спокойнее.

(Пабло Пикассо, 1909)

В здании, где мы с Луисом работали после присоединения к нам новой компании, было одно существенное преимущество: маленькая душевая. Теперь можно было принять душ в середине дня, если жара становилась невыносимой, или в конце дня, когда надо было переодеться и привести себя в порядок перед каким-нибудь вечерним мероприятием.

В пятницу, когда должно было состояться присуждение премий, мы все работали допоздна, потому что в этот день заканчивался наш семестр и предстояло подвести его итоги. Я принимала душ и думала вовсе не о предстоящем ужине, а о Нико Альваресе. Мне уже надоело думать о нем так, словно мне только что стукнуло шестнадцать и я снова влипла в какую-то несусветную авантюру. Но я просто не могла выбросить его из головы.

Может, во мне говорило задетое самолюбие, потому что Барбара уж точно не упустит свой шанс и кинется ему на шею при первой же возможности. А может, мне было просто интересно, смогу ли снова стать привлекательной для мужчин. Как бы то ни было, итог моих мыслей всегда оставался плачевным.

Я уже застегивала на шее жемчужное ожерелье, когда в дверь офиса постучал Луис.

– Потрясающе! – воскликнул он, оглядывая меня с ног до головы.