Ханна поставила свой айфон на громкую связь и набрала номер Спенсер. Телефон звонил и звонил, потом включилась голосовая почта. Сердце Арии гулко забилось.

– Нужно проверить, все ли в порядке, – прошептала она.

В тот же миг Ария почувствовала на себе чей-то взгляд. Она огляделась по сторонам и увидела у двери темноволосого мужчину в форме полицейского Роузвуда. Вилден. Он смотрел прямо на них, его цепкие зеленые глаза превратились в узкие щелки, губы кривились. У него был такой вид, как будто он слышал все, о чем они говорили… и все это было правдой.

Ария схватила Ханну за руку и потащила ее к выходу из зала.

– Нужно уносить отсюда ноги, – вскрикнула она. – Сейчас же!

Было девять часов вечера. Спенсер уже полтора часа перечитывала один и тот же абзац «Обители радости»[32]. Лили Барт, решительная, целеустремленная жительница Нью-Йорка, пыталась пробиться в высшее общество в начале двадцатого века. Как и Спенсер, Лили хотела навсегда покончить со своей безотрадной неустроенной жизнью, но, подобно Спенсер, осталась на бобах. Спенсер ждала, что вот-вот дочитает до того места, где Лили узнает, что ее удочерили, попадет в сети богатой женщины, прикинувшейся ее матерью, и потеряет все свои деньги, отложенные на приданое.

Она отложила книгу и с тоской обвела глазами амбар, в котором отсиживалась после возвращения из Нью-Йорка. Подушки цвета фуксии, разбросанные по дивану цвета миндального ореха, выглядели тусклыми и линялыми. Несколько ломтиков сыра, которые Спенсер нашла в холодильнике и съела на ужин прямо у раковины, на вкус напоминали пыль. В душе не было ни горячей, ни холодной воды, только еле теплая. Все чувства Спенсер будто отключились. Мир стал серым и безотрадным.

Как она могла быть такой дурой? Ведь Эндрю ее предупреждал! Слепому было ясно, что Оливия ее обманывает! Во время прогулки по Нью-Йорку она отказалась подняться в квартиру даже на минуточку. А как она нарочито трясла своей огромной папкой, всучила ее Спенсер, а потом якобы забыла взять в вертолет! Наверное, поднявшись в воздух, она торжествующе хихикала, прекрасно понимая, что рыбка заглотила приманку вместе с крючком. Подумать только, Спенсер с первого взгляда на Оливию решила, что они похожи друг на друга! Она крепко обняла Оливию перед расставанием, наконец-то почувствовав настоящую связь с родной семьей… Скорее всего, ее зовут не Оливия. А Морган Фрик, так называемый муж Оливии, определенно был выдумкой! Как она сразу не догадалась? Морган Фрик. Да это имя наспех слеплено из названий двух нью-йоркских музеев[33]!

Амбар поскрипывал и потрескивал. Спенсер рассеянно щелкала пультом телевизора. Мелисса записала кучу шоу, которые Спенсер еще не видела. Утром она слышала на автоответчике Мелиссы сообщение, оставленное какой-то женщиной из спа-центра. Женщина сказала, что Мелисса сегодня пропустила процедуру кислородного лифтинга, и спрашивала, не желает ли она ее перенести на другой день. Почему ее сестра уехала в такой спешке? Правда ли, что вчера вечером Спенсер видела в лесу ее, а не кого-то другого?

Спенсер выключила телевизор – ничего интересного. Она перевела взгляд на книжные полки Мелиссы. Там были старые учебники, оставшиеся со времен ее учебы в старших классах, и несколько книг по экономике. Рядом с ними стояла обувная коробка из «Кейт Спейд», подписанная «Записки из старших классов». Спенсер насмешливо фыркнула. Скажите пожалуйста, записки! Те, которыми обмениваются на уроках? Вряд ли примерная отличница Мелисса когда-нибудь этим занималась!

Она сняла коробку с полки и открыла крышку. Сверху лежал синий толстый блокнот, подписанный «Высшая математика». Видимо, Мелисса имела в виду учебные записи. На обложке красовались улыбающиеся рожицы и имена Мелиссы и Йена, выведенные изящным почерком с завитушками. Спенсер открыла тетрадь. Сплошные уравнения, диаграммы и теоремы. «Скукота», – решила Спенсер.

Она пролистнула тетрадь и вдруг зацепилась взглядом за строчки, написанные зелеными чернилами. Это оказались заметки на полях, сделанные чернилами двух разных цветов. Было похоже, что двое, сидевшие за одной партой, вели переписку, передавая друг другу тетрадку. Судя по почерку, Мелисса писала черным, а ее собеседник – зеленым.

«Угадай, с кем я целовалась на вечеринке в прошлые выходные?» — спрашивала Мелисса своим идеальным почерком. Под вопросом стоял пухлый зеленый вопросительный знак. «С ДД», – отвечала Мелисса. Ниже появился зеленый восклицательный знак и подпись: «Гадкая-гадкая! Ты же знаешь, что бедняга от тебя без ума…»

Спенсер поднесла страницу к глазам, всматриваясь в строчки. «ДД»? Она перебрала в уме разные имена в поисках отгадки. Неужели Джейсон ДиЛаурентис? В то утро, когда они хотели украсть флаг, Джейсон в бешенстве вылетел из своего дома и с такой злобой смотрел на Йена и Мелиссу, сидевших на джакузи… «Не волнуйся, он это переживет», – чуть позже сказала Мелисса Йену в доме. Неужели Джейсон ревновал Мелиссу к Йену? Неужели он был тайно влюблен в нее?

Спенсер прижала пальцы к вискам. Нет, этого просто не могло быть!

Тут раздался стук в дверь, и тетрадь выпала из рук Спенсер на ковер. Стук повторился.

– Спенсер! – позвал чей-то голос.

На крыльце стояли Эмили и Ханна – Эмили в длинном красном платье, Ханна в коротком черном.

– Ты цела? – Ханна влетела в амбар и схватила Спенсер за руки.

Эмили вбежала следом за ней, в руках у нее была какая-то книга в темном кожаном переплете.

– Да, – медленно ответила Спенсер. – А в чем дело?

Эмили положила свою книгу на кухонный стол.

– Мы получили сообщение от «Э» и испугались, что с тобой что-то случилось. Ты не слышала никакого странного шума снаружи?

Спенсер оторопело поморгала глазами.

– Н-нет…

Девушки переглянулись и шумно выдохнули. Спенсер перевела взгляд на книгу, которую принесла Эмили.

– Что это? – спросила он.