– Очень важная информация: мне не нужен миллионер Костров. И не миллионера Тургенева я тоже переживу. Достаточно быть искренним и тем, кто ты есть. Меня вполне устраивает гений.

– Я не гений, – возражает Егор.

А я думаю: мне повезло. Он слишком порядочный и честный. Мягкий и добрый. В нём нет ничего от напористого и нагловато-хамоватого Павлика. И это здорово!

– В мировом масштабе – возможно, нет. А для меня – да. Ты первый изобретатель и учёный, с которым мне довелось общаться очень близко.

– Иди сюда, – горячо шепчет Егор мне на ухо. – Мы всё ещё недостаточно близко, надо бы поближе.

И мир стыдливо прячет лицо в ладонях, пока мы любим друг друга.

– Егор! – выкрикиваю я его имя.

– Моя Юлька, – вторит он.

В этом есть невероятная простота, когда два разных сердца вдруг умудряются попасть в ритм и биться одинаково – удар в удар.

Затаились и не дышим

Павел

– Вы там совсем с ума сошли? – звонит мне мама. Надо сказать, она и так слишком долго молчала. – Бью во все колокола, но ни до Егора не достучаться, ни до тебя. Вы оба не ночуете дома! – обвиняет она гневно.

А, ну да. Телефоны. Я его отключаю, не до общения мне сейчас как бы. Егору и подавно. Я даже не спросил, поведал ли он родителям о своём решении. Надо не проболтаться – пусть сам рассказывает свои новости. А мама… надо её ставить на место. Проверяет она. Мальчикам по 35 лет, а мама ездит и расспрашивает, бываем ли мы дома.

– Мам, – включаю я очень деловой тон. – Ты внуков хочешь?

– Что-то случилось? – пугается она, и мне становится её жаль. Кажется, никто родителям о тройне не сказал, но опять-таки, не я должен нести благую весть. Пусть вон Егор с Юлей радуют будущих бабушку и дедушку. – Что-то с Юлей? С беременностью?

Я так и вижу, как она уже одной ногой за порогом и несётся через весь город сеять панику вместо хорошего, доброго и светлого.

– Нет-нет-нет! – кричу, как глухонемой. Всё там хорошо, мам. Ты моих внуков хочешь? – уточняю, делая ударение на правильном слове.

– Что за дурацкий вопрос, Павлик? – возмущается мама, но я так и вижу, как она выдохнула, узнав, что её драгоценностям ничего не грозит. – Тебя я в первую очередь бы женила.

Новости. Всё время сокрушалась, что Егорка никому не нужен, спрятался в своей раковине, с девушками не знакомится. А тут я ей поперёк горла встал, оказывается.

– Вот! Я как раз работаю над этим! – изображаю бурную радость.

– Смотри, сынок, не надорвись, – вздыхает мать, и снова мне обидно становится.

Я, между прочим, стараюсь. Вот честно. Думал, обрадуется, будет прыгать до небес, спросит, кто она, девушка, что смогла меня заинтересовать настолько, что я даже о детях заговорил.

Нет же. За её вздохом я слышу неверие. Будто я пропащий, ёлки.

К слову, с ведьмой у меня так себе дела. Я маниакально каждый вечер возвращаюсь к ней. Бабка меня уже как родного ждёт. А я до сих пор не знаю код, чтобы в подъезд войти. Спросить гордость не позволяет, а она… ведьма Элька и есть ведьма – настоящая.

Такое впечатление, что интересую я её только в одном-единственном аспекте. С цепи мы сорвались – спору нет. И она, и – что удивительно – я. Вообще думал: отпустит. Но жажда разрастается с каждым днём. Мне всё мало. И ночи мало, и её не хватает. Я себя по рукам бью, чтобы смс не писать и не звонить. Как пацан, честное слово.

А для Эльки я словно и не существую. В общем, то ли война, то ли бурные перемирия – понять невозможно. Наверное, нужно откатить немного назад. На свидание её пригласить, что ли.

Это повод ей позвонить – знаю. И что она выиграла игру в молчанку – в курсе. И почему-то жутко плевать. Я мужчина или где? Должен первым – мама так учила. У девушек гордость должна быть. Вот у моей – хоть отбавляй. Целая мегатонна этого добра, чересчур, я бы сказал. Гордыня даже, что плохо. А с другой стороны – недоступная моя, неприступная. Любого обломает, кто сунется. А я добавлю, пусть только кто посмеет косо глянуть.

– Предлагаю в кино сходить, – сразу беру быка за рога, как только Элька отвечает строго на девятом гудке. Не спешит, ага.

– Тебя что, Костров, на экстрим потянуло? – начинает она меня пылесосить после небольшой паузы. – Последний ряд и всё такое? Дома в кровати не так? Учти: я в общественных местах не отдаюсь. Антисанитария и прочее.

– Эль, я тебя в кино приглашаю, – объясняю, как малышке с бантами. – Хочешь, на первый ряд билеты возьмём? Посмотрим какой-нибудь блокбастер, а потом обсудим. В ресторан сходим. Или о книгах, например, поговорим, – поднапрягшись, выдал я, лихорадочно вспоминая, когда я в последний раз книгу читал и какую.

Кроме контрактов и деловых документов ничего толком в голову не шло. Но я что-нибудь придумаю. Найду в интернете что-нибудь из известного. Краткое содержание там, ключевые моменты. Не фиг делать. Для интеллектуальной беседы хватит.

– Какой-то ты покладистый, Костров. Подозрительно, – пьёт мою кровь вёдрами Э-Лиза. Ну, ведьма, что с неё взять? – Нет уж. Последний ряд. Никогда там не бывала. Пора. Только чур, лапы при себе держать!

Девушка-загадка – моя Элька. Ну какой смысл тогда в последнем ряду? Туда ж стремятся, чтобы целоваться хотя бы. Кино там толком не посмотришь. А по поводу покладистости… это она зря. Ой, зря, зря…

И пока не передумал, я иду в аптеку.

– Мне бы витамины, девушка. Что посоветуете?

Ага, ага. Если девушка и удивилась, как ответственно я подошёл к выбору таблеток, то виду не подала. И молодец. Я покупатель – мне виднее, чего я хочу.

Охота на ведьм – штука хоть и опасная, но увлекательная. Адреналин зашкаливает. И это как раз именно то, что мне нужно.

Юля

Жизнь покатилась… по-другому. Родители уехали, а Егор остался.

Я написала заявление на отпуск и выпала из активной жизни на несколько дней. Собственно, я ничего умного или эпохального не делала. Мы с Тургеневым… знакомились. Жили вместе.

Вечерами думать о том, как я докатилась до ничегонеделанья, было некогда: я позволила себе быть счастливой. Днём, когда Егор уходил на работу, я мечтала, растила детей внутри себя и… строила новые планы. Это походило на сказку, в которую я погружалась с удовольствием.

Телефон я отключила почти сразу: Ильин доставал, а общаться с ним у меня желания не появлялось.

Мы тусили с Розкой. Элька как-то выпала из нашей обоймы, и, кажется, я догадывалась, в чём дело, но расспрашивать не спешила. Пусть отойдёт и подумает. Или наоборот: перестанет думать. Может, что-то из этого и получится. Потом сама всё расскажет.

– Юль, надо б родителям на глаза показаться, – осторожно сказал Егор спустя несколько дней.