— И клиентов достаточно… — захихикал Смутье.

Глория в страхе уставилась на Гарри.

— Я должна быть милой со стюардом, верно? — с горечью поинтересовалась она.

Гарри кивнул.

— Но, вообще-то, на средней палубе много женщин, верно? Переселенцы часто уезжают целыми семьями, ведь так? — По крайней мере Глория слышала о подобном. Бабушка Гвин и Элизабет Гринвуд рассказывали об ирландских семьях с дюжинами детей.

Смутье рассмеялся, а Гарри наморщил лоб.

— Именно так, сладкая, самые разные китайцы. А теперь будь со мной особенно нежна. Завтра мы пойдем в город, ты познакомишься со стюардом.

Глория кивнула. Вероятно, он тоже захочет «испытать» ее, как тогда Гарри в Сан-Франциско. Она приготовилась идти в гостиницу сомнительной репутации, вроде той, где жила Дженни.

Кантон представлял собой головокружительную смесь узких улочек, в которых постоянно толкались кричащие и ссорящиеся люди в странной, по большей части серой одежде, невысоких широкополых шляпах и с длинными косами как у мужчин, так и у женщин. Женщины как-то странно семенили, у них были очень маленькие ступни. Китаянки ходили с опущенной головой, часто несли на плечах тяжелый груз. Мужчины и женщины казались Глории крохотными; даже самые высокие мужчины были такого же роста, как Глория. Создавалось впечатление, что все они говорят без умолку.

Гарри провел ее через рынок, где продавали незнакомые пряности, странно уложенные овощи и корни, а также тушки животных. Были здесь и живые животные. Глория вздрогнула, увидев отчаянно визжащую собаку, которую, скорее всего, ожидала печальная судьба.

— А кок на корабле англичанин, да? — нервно поинтересовалась она.

Гарри рассмеялся.

— Думаю, да. Не бойся, тебя не будут кормить собаками. Пойдем, мы уже почти на месте.

Стюард «Ниобы» ждал их в комнате, похожей на чайную. Здесь не было нормальной мебели, все сидели на коленях вокруг маленьких лакированных столиков. Мужчина вежливо поднялся, чтобы поприветствовать их, но, судя по его взгляду, не предполагал увидеть умное совершеннолетнее существо. Поэтому он говорил только с Гарри; Глория с равным успехом могла сказаться немой. Да и слова он выбирал не очень осторожно.

— Не красавица она, — заметил он, пристально оглядев Глорию.

Гарри закатил глаза.

— Эй, а что ты хотел? Английскую розу? Эта скорее полинезийского типа. Без одежды гораздо лучше. Да и не похоже, чтобы у тебя был богатый выбор.

Стюард заворчал. Он тоже не был красавцем. Высокий, но неуклюжий. Глории даже представлять не хотелось, каково будет, когда он навалится сверху. Она заставила себя думать об Австралии. После своей работы на «Мэри Лу» она смотрела на это дело почти как Гарри. Австралия — это уже почти дома…

— А она более-менее чистая? У них с этим строго. Можно говорить что угодно, но узкоглазые, по крайней мере, моются чаще, чем мы.

Глория бросила взгляд на Гарри в поисках поддержки.

— Глория очень чистая, — заявил он. — И она в деле совсем недолго, хорошая девочка, которой почему-то нужно быть на другом краю света. Так что или бери, или вали. Я могу отдать ее и русскому, который плывет в Индонезию…

— Пятьдесят долларов! — заявил стюард.

Гарри закатил глаза.

— Опять все сначала? И на этот раз при девушке? Разве мы вчера не договорились?

— Пусть знает, чего стоит. — Стюард снова попытался разглядеть фигуру Глории, скрытую под мужской одеждой. У него были маленькие светло-голубые глаза с почти бесцветными ресницами и ярко-рыжие волосы. — Тогда не будет безобразничать. До чего мы там договорились? Шестьдесят?

— Семьдесят пять! И ни центом меньше! — гневно сверкнув глазами, воскликнул Гарри, а затем бросил на Глорию извиняющийся взгляд. — Я дам тебе десять! — прошептал он ей.

Глория даже не захотела кивнуть в ответ.

Мужчина неохотно вытащил кошелек. Медленно отсчитал семьдесят пять долларов.

Глория с горечью посмотрела на Гарри.

— Это… это правда? Ты меня продаешь? — Она все еще не верила.

Гарри заюлил под ее полным упрека взглядом.

— Смотри, сладкая, все не совсем так…

— Боже мой, это еще что такое? — Новый владелец Глории возвел очи к небу. — Конечно, он тебя продает, девочка, для тебя это должно быть не внове. Если этот парень не солгал, ты работала на него четырнадцать дней. А теперь будешь делать то же самое для меня, все очень просто. Так что не притворяйся деревенской простушкой, соберись. Нам нужно еще купить кое-какие шмотки для тебя, мои клиенты не любят мужскую одежду…

Глория, все еще в недоумении, стерпела, когда Гарри обнял ее на прощание. При этом он незаметно положил ей в карман десять долларовых купюр.

— Все к лучшему, сладкая! — подмигнул он ей. — Работай как следует, тогда к тебе будут хорошо относиться. А через пару недель будешь снова считать овечек в стране киви…

Гарри отвернулся. Глории показалось, что, выходя из чайной, он насвистывал.

— Вот только не реви за ним, — заявил стюард. — Он на тебе озолотился. А теперь поторопись. Сегодня ночью мы отправляемся на край света!

На протяжении следующих недель Глория жила в настоящем аду. «Работа» на «Ниобе» не шла ни в какое сравнение с тем, что она делала на «Мэри Лу». Коллеги Гарри хоть и были грязными, а часто и грубыми, но в целом относились к Глории вполне дружелюбно и в некотором роде были вроде как сообщниками. Мужчины прятали «свою девушку» от офицеров, и все радовались, что днем у них есть юнга Джек, над которым можно подтрунивать. Никто и никогда не пытался нарочно сделать ей больно.

На «Ниобе» все было совершенно иначе, хотя поначалу казалось, что ей не о чем особенно тревожиться. Когда стюард привел Глорию на «австралийскую палубу», как он это называл, уже смеркалось. Тем не менее Глория задавалась вопросом, каким образом он собирается протащить на судно незнакомого мальчика или даже белую девушку, но все оказалось очень просто. На берегу и на палубе кишмя кишели желающие уехать китайцы. У них почти не было багажа: нехитрый скарб большинства помещался в маленьком узелке. Похоже, команда судна спекулировала на этом, продавая больше билетов, чем было принято на судах для переселенцев. Поскольку не приходилось размещать чемоданы и ящики, невысоких желтокожих людей, ютившихся в крохотной каюте, было не шесть человек, а десять, а иногда и дюжина. И, к огромному удивлению, а потом и ужасу Глории, почти все они были исключительно мужчинами. Лишь за двумя или тремя семенили маленькие нежные ножки.

— Почему?.. — Глория не смогла преодолеть собственную робость, чтобы задать вопрос полностью, но стюард все равно ответил.

— Запрещено, — коротко сказал он. — По крайней мере в Штатах. Только коммерсанты могут брать с собой жен, рабочие — нет. И австралийцы уже не дают гражданство азиатам, поэтому леди — это ненужный балласт. Ребята бросают свои семьи здесь и предпочитают посылать им деньги. Получается намного дешевле. В Австралии доллар уходит быстро, а здесь это целое состояние…