– Как замечательно! – проворковала Катя, проводя гостью в квартиру. – Может, вы с дороги хотите выпить чаю? Или кофе? Вы любите кофе?

– Да мне ничего не надо, – скромно возразила та. – Если можно, я сразу приступлю к своим обязанностям.

– Да, конечно, это замечательно… ах, – спохватилась Катя, – я забыла спросить – а как вас зовут?

– Агния… Агния Артуровна, – ответила новая прислуга, внимательно оглядывая кухню. – Да, тут, я вижу, работы непочатый край… Давно у вас прислуга уволилась?

– Вчера только, – призналась Катя, ей было стыдно, что за такой короткий срок кухня пришла в жуткий вид.

Впрочем, она тут же вспомнила, что ее ждут более важные дела, и заторопилась.

Катя удачно миновала все пробки и добралась до офиса канала за рекордное время. Она быстрым, решительным шагом вошла в приемную, локтем прижимая кожаную папку с документами, что привез частный детектив из Заборска.

Секретарша Алла, с красными заплаканными глазами, складывала вещи в большую сумку. Увидев Катю, она громко всхлипнула и проговорила, покосившись на дверь кабинета:

– Уволил… Алексей Григорьевич меня уволил… я столько лет отдала каналу, а он меня выгнал на улицу… представляете, как трудно в моем возрасте найти новую работу…

– А что, – перебила ее Катя, – Рокотов там уже обосновался? Вы ведь говорили, что это – место преступления, и полиция не позволяла туда входить…

– Да нет, этот, как его, Каховский приходил и сказал, что больше им здесь ничего не нужно. Ну, и Алексей Григорьевич приказал все быстро прибрать и занял кабинет… а меня вот… на улицу… – Алла снова всхлипнула.

– Подождите рыдать, – остановила ее Катя. – И не спешите собирать вещи. Помогите мне немного, и, может быть, вам не придется искать новое место работы.

– Екатерина Алексеевна! – Алла засияла. – Я для вас все, что угодно! Все, что скажете!

– Все, что угодно, мне не нужно. Мне нужно только, чтобы вы пригласили в кабинет… в кабинет Рокотова Бубенцова Александра Александровича и Эсфирь Ильиничну Раевскую. И вот еще что… – она понизила голос и отдала секретарше еще одно распоряжение.

– Все сделаю! – Алла вытянулась в струнку. – Не сомневайтесь! Все как вы сказали!

– Только быстрее!

Алла потянулась к телефону, а Катя взглянула на часы и толкнула дверь кабинета.

Рокотов сидел за столом перед открытым ноутбуком и сосредоточенно читал какой-то документ. Услышав Катины шаги, он раздраженно пробормотал:

– Я же просил меня не беспокоить…

Тут он узнал Катю и сделал вид, что смутился:

– Извините, Екатерина Алексеевна, вас это, конечно, не касается. Вы, как один из основных акционеров, всегда имеете право…

Катя взглянула на него с деланым удивлением, потом усмехнулась:

– Ах, ну да, я и забыла – мы ведь снова на «вы»… конечно, конечно. Так вот, я, как один из основных акционеров, взяла на себя смелость пригласить сюда еще кое-кого.

– С какой целью? – Рокотов удивленно поднял брови.

– В свое время все узнаете, – Катя с уверенным видом села в кресло, положила папку на колени и закинула ногу на ногу.

Рокотов смотрел на нее с легкой укоризной, как человек, которого ради ерунды оторвали от важного дела. При этом он с настороженным интересом посматривал на ее папку.

Дверь кабинета осторожно приоткрылась, появился Бубенцов. Увидев Рокотова, он неуверенно проговорил:

– Вы меня приглашали?

– Нет, это не я! – раздраженно бросил Рокотов.

– Это я, – подала голос Катя.

Бубенцов увидел ее и смущенно улыбнулся.

– Ах, это вы, Екатерина Алексеевна! Здравствуйте…

– Здравствуйте, Александр Александрович, – Катя приветливо улыбнулась ему. – Присаживайтесь… сейчас, с минуты на минуту, еще кое-кто должен прийти.

– Вот как! – Прежде чем сесть, Бубенцов удивленно переглянулся с Рокотовым. Тот недоуменно пожал плечами – мол, я тут ни при чем, и знаю не больше вашего.

Бубенцов сел на краешек стула и незаметно взглянул на часы.

Тут дверь широко распахнулась, и в кабинет влетела Фира Раевская. Лицо ее было покрыто красными пятнами.

– Если вы думаете, Алексей Григорьевич, что мне нечем заняться… – выпалила она с порога.

– Я совершенно ни при чем, – недовольным голосом перебил ее Рокотов. – Это Екатерина Алексеевна. Все вопросы к ней!

– Екатерина… Алексеевна? – Фира удивленно взглянула на Катю, только сейчас заметив ее.

– Да, это я попросила секретаря вас позвать, – кивнула Катя. – Думаю, вы тоже должны присутствовать при нашем разговоре.

– Разговоре? – переспросил Рокотов. – Может быть, вы наконец скажете, для чего собрали нас здесь? Или вы еще кого-то ждете?

– Вот именно, я еще кое-кого жду!

Рокотов взглянул на Бубенцова и Фиру и снова пожал плечами – мол, сами видите, от нее ничего невозможно добиться!

Катя встала, подошла к столу Рокотова и нажала кнопку переговорного устройства.

– Алла, вы сделали то, о чем я вас просила?

– Да, конечно, Екатерина Алексеевна, я все сделала! Подождите еще минут десять…

– Хорошо, тогда пока принесите нам кофе! Все будут кофе? – Она оглядела присутствующих.

– Мне – зеленый чай, – выпалила Фира.

– Три кофе и один зеленый чай! – распорядилась Катя.

Рокотов нахмурился:

– Что это за переговоры с моей секретаршей у меня за спиной?

– С вашей секретаршей? – Катя усмехнулась. – Но вы же ее, кажется, уволили…

– Тем более, тогда что она здесь делает?

– Готовит нам кофе и чай, – невозмутимо ответила Катя.

Дверь кабинета открылась, и вошла Алла с подносом.

Рокотов взял у нее кофе и спросил строгим, сухим тоном:

– Алла, кого мы все ждем?

Алла испуганно взглянула на Катю, и та ответила за нее:

– Скоро узнаете!

Действительно, едва дверь кабинета закрылась за секретаршей, как она снова распахнулась, и на пороге возникла Ольга Васильева. Надо сказать, что выглядела она более стильно, чем на последнем собрании акционеров. Катя не могла не признать, что Ольга Васильева умеет перевоплощаться. В прошлый раз на собрании акционеров вульгарная девица из стриптиз-клуба выглядела серой неказистой мышкой. Теперь же она превратилась в преуспевающую молодую женщину. Дорогой, прекрасно сидящий костюм, стильная стрижка, макияж настолько искусный, что был совсем незаметным… Фигура у нее хорошая, что есть, то есть, осанка опять же… Ну, с детства спортом занималась… Хотя легкий налет вульгарности после танцев у шеста в ее внешности все же остался.