Подъезжая к дому Игореши, я увидела его машину. Что ж, пока все идет как надо.

На звонок в дверь долго не отвечали, потом послышался слабый голос:

– Кто там?

– Полиция! – гаркнула я. – Открывайте немедленно! Бессонова Инна Михайловна вам кем приходится? На ее трупе ваш телефон нашли.

Я через дверь почувствовала, как Игореша буквально растекается от страха. Дверь открылась, он увидел меня, но я толкнула его и проскочила в прихожую.

– Это ты? – до него хоть и медленно, но дошло, что полицией тут и не пахнет. – Ах ты!

Тут Рафик меня отодвинул твердой рукой и встал перед Игорешей. Этот идиот ничего не понял, потому что набычился и спросил:

– Ты еще кто такой?

Рафик, не отвечая, ткнул его пальцем куда-то в жирную шею, после чего Игореша упал на колени и стал тихий-тихий.

– Где мои вещи? – спросила я, с удовольствием глядя на это смирное существо. – Если ты с ними что-то сделал – будешь иметь бледный вид!

Вид у него и так был бледноватый, но вещи стояли в прихожей – сумка с одеждой, кошелка с посудой и хозяйственными мелочами и тюк с подушкой и одеялом.

– Значит, запомни, – сказала я, – ты меня не знаешь, ни на какие вопросы про меня не отвечаешь, адрес мой забудешь и телефон сотрешь. Ясно?

– Ясно, – проблеял Игореша, – а она, Инка, правда, того?

– Правда, – отрубила я, – так что жди, полиция к тебе явится рано или поздно!

Тут я поняла, что еще немножко – и он превратится в малосимпатичную отвратительно пахнущую лужу. Мы подхватили вещи и ушли.

– Спасибо тебе! – сказала я, когда машина тронулась с места.

– Обращайся! – произнес Рафик, поднеся мне вещи до самой квартиры на Екатерининском.

На следующее утро, основательно почистив перышки и нарядившись во все чистое, я явилась на работу в самом радужном настроении. Сотрудники были слегка на взводе, поскольку Мирослав наконец вернулся из командировки и слегка распушал в кабинете некоторых из нас. Я сидела у себя за столом тише воды ниже травы и пялилась в компьютер, стараясь вспомнить, чем я вообще занималась до того, как на меня свалилось столько неприятностей. Получалось с трудом. Софья Леонидовна злобно косилась на меня, но вслух ничего не говорила, поскольку ей тоже попало от Мирослава.

Настало время обеда, и сотрудники поодиночке потянулись к выходу. И вот когда я тоже собралась, Мирослав позвал меня из своего кабинета:

– Маша, зайди ко мне!

У меня упало сердце. Ну, так и есть, сейчас начнет снимать стружку. Не иначе Софья Леонидовна доложила ему, что я опаздывала и вообще прогуливала работу. Боялась я, потому что Мирослав у нас начальник деликатный. И если по мелочи, то отругает при всех, но если что-то серьезное, то он всегда вызывает в кабинет. Уж не увольнять ли он меня собрался?

Я села напротив и преданно уставилась на начальство, которое, надо сказать, выглядело несколько неуверенно. Неужели и правда уволит?

– Маша, мне нужно с тобой поговорить, – сказал Мирослав и замолчал, уставившись в стол.

Так и есть, собирается увольнять.

– Я слушаю, – сухо ответила я.

– Понимаешь… – замялся он.

Может самой сказать, что увольняюсь? Что он, в самом деле, не мычит, не телится. Мирослав между тем сломал карандаш, который держал в руках, отбросил обломки и посмотрел на меня.

– Ты развелась с мужем, – констатировал он.

Так, стало быть, Софья Леонидовна и тут успела. Ну, допустим, секрета никакого я из этого не делаю, но какое Мирославу до этого дело?

– Да какой муж, – вздохнула я, – просто жили вместе, а теперь разъехались. Все кончено, и я не хочу об этом говорить.

– Я очень рад! – Он заговорил быстро, торопясь, как будто боялся, что его прервут. – Потому что теперь я могу сказать, что… в общем, ты мне нравишься, я давно уже…

Вы не поверите, но до меня дошло только сейчас. Просто удивительно, как медленно я соображаю! Наверно, это от всех стрессов, что пришлись на последние несколько дней.

– Давно уже… почти год… – бубнил Мирослав, – но ты… у тебя был этот твой… и я думал…

– Почему же ты ничего мне не сказал? – только и сумела пробормотать я.

– Я пытался! – Мирослав развел руками. – На прошлый Новый год, на корпоративе, мы сидели, и я…

Ой, это как раз тогда, когда Инка сделала ту фотографию! Вот отчего я так улыбалась!

– Но ты ничего мне не ответила, и я подумал, что…

Господи, да я просто перепила шампанского тогда! Ну надо же так напиться, чтобы все забыть! Ужас как стыдно!

Я закрыла лицо руками.

– Маша, что случилось? – забеспокоился Мирослав.

– Ничего не случилось. Все хорошо, – сказала я и улыбнулась. – Я начинаю новую жизнь!

– А мне в этой новой жизни найдется место? – тоже улыбнулся он.

– И очень большое. – Я протянула руку, чтобы погладить его по щеке, но тут в кабинет заглянула Софья Леонидовна.

Пришлось сделать вид, что просто поправляю волосы.