Тогда бы ему от тюрьмы не отвертеться никак. А если бы и КГБ подключили, то светил бы «куму срок ох какой бо-о-льшой.

Шура набрал номер Серебрякова.

— Привет! Поздравляю, Виктор, с повышением. Успехов на такой большой должности.

— Да должность-то сама ничего, не маленькая, — засмеялся «кум». — Только вот за много лет привык я сам работать и за себя отвечать. А тут выше меня пять человек. Ну, да ладно. Привыкну. Но там будет спокойнее с бумагами возиться, чем здесь с зеками. Всё же годы… Старею. Уставать стал. Спасибо тебе от души за пожелания, Шура.

— Ты только, когда новому начальнику дела передавать будешь, не отдавай ему свой блокнот. Или просто не передавай преемнику сеть своих боевиков. Захочет — сам наберёт. Только ты ничего не подсказывай. Человека не знаешь. Ты-то умный и не каждый проверяющий к тебе прицепиться сможет. А вдруг новенький попадется им на слух? Мало ли! Так возьмёт и с перепуга расскажет, что это ты его научил. А как на это в Алма-Ате отреагируют, чёрт их знает, верно же? А должность у тебя теперь ого-го! Жаль такую потерять.

— Санпалыч, да я ребёнок, что ли? Всё своё ношу с собой и никому не даю. Пусть сами крутятся. Я вон без помощников обходился… Ладно, счастливо и тебе. Зла не держи на меня. Я к тебе с уважением. Ты — мужик! Молодец. Ну, обнимаю и пока! Может, свидимся ещё. А на новом месте меня не трогайте. Не дадут. Тут контора свирепая. На своих и дунуть не позволят.

Попрощались и положили трубки.

— У меня план есть как сегодня закрыть это муторное многоходовое дело. — сказал Малович. — Видите, уголовники, зеки бывшие, остались без козырного туза Серебрякова. Напрямую «цеховики» теперь на уркаганов не выскочат. Тех, кого они знают, мы уже посадили. А если бы «кум» не играл тут главную роль, то и не нашли бы они исполнителей для убийств.

Но Витя вовремя смылся. Чутьё у него хорошее. А мы сделаем так, что и «цеховиков» не будет, и производства «левые» все закроются. Я понимаю, что есть и другие, не швейники. Подвернётся шанс, их мы тоже придавим. Новый начальник колонии с ходу не начнет убийц поставлять тем цехам подпольным, о которых мы пока не знаем. Пока осмотрится, своих людей на волю выпустит да шайку соберёт… Это не год, не два. А я лично теперь отслеживать буду, где и какие «капиталисты» у нас дурные деньги делают из ворованного. Швейники — это хорошая для меня разминка была. Новая. И теперь я понял, как таких теневиков вычислить.

— У тебя же сейчас допрос Марченко и Духа Суворова?

— Ну, да! И Русанов будет, — Александр Павлович улыбнулся. — А у него сегодня главная задача — сесть года на полтора только за ложный донос на меня, за тот фотомонтаж. А ведь на нём ещё два заказа на убийства и махинации с бухгалтерией чёрной. А это лет на пятнадцать строгача, не меньше тянет. И он знает, что я раскопаю всё без ОБХСС и КГБ. Поэтому сегодня будет делать и говорить то, что надо нам с вами. Ну, я пошел в допросную?

Он взял из шкафа пару бутылок коньяка, стакан и вышел. Тихонов уже сидел за столом в допросной, ждал Александра.

— Что, тащим злодеев к разговору по душам? — спросил он, взял у Маловича бутылки и поставил под стол. Стакан прятать не стал. — Конвой! Марченко и Суворова веди сюда.

Привели арестованных. Дух вошел смело, энергично, как к себе на «малину».

Гонор из него пока не выветрился. А Марченко всё же не удержался, допил вчерашнюю бутылку ночью. Наверное, от волнения. А потому снова был серым и обрюзгшим. Вчера после перерыва хлебнул лишку на допросе. Малович дал ему бутылку и стакан, и попросил особо не спешить всё выхлестать.

— Вы начинайте с формальностей протокола, — попросил Шура Тихонова. — А я сейчас приду. Но не один. С полезным нам всем человеком.

Он быстро добежал до милицейской гостиницы, забрал Русанова, проинструктировал его по дороге и в допросную они вошли, заранее зная, чем это мероприятие закончится. Марченко уже выхлебал без закуски стакан и выглядел довольно-таки свежим, бодрым и настроенным на смягчение его вины любыми средствами.

— Мы, товарищ майор, все формальности закончили, так что можно сразу писать признательные протоколы, — официальной интонацией оповестил Маловича Володя.

— Гражданин Марченко, вы знаете человека, сидящего слева от вас?

— Это Суворов Дмитрий. Кличка у него Дух. Он бывший заключённый «ИТК-4»

— Что вас с ним связывает? — Шура наклонился над столом.

— Я по совету начальника «ИТК» попросил его за деньги убить четырёх человек. По тысяче рублей за каждого.

— Через кого вы передали деньги подполковнику Серебрякову?

— Через Русанова Алексея Ивановича, который здесь присутствует.

— Подтверждаю, — сказал Русанов. Встал, сказал и снова сел на стул рядом с милиционерами.

— Через кого вы передавали деньги Суворову за исполненные убийства? — Шура повернулся к Марченко.

— Через Русанова, — Марченко смотрел в пол.

— Как вы убедились в том, что приговорённые вами к смерти люди действительно мертвы?

— Суворов каждый раз приезжал за мной на мотоцикле и возил к берегу Тобола, где прятал прикрытый травой труп. Я его опознавал и мы уезжали. Через час я звонил Русанову и он передавал деньги Суворову в договорённом месте.

— Подтверждаю, — сказал, вставая, Русанов.

— Сука ты, Гена, — плюнул Дух под ноги Марченко. — Тварь трусливая.

— Назовите фамилии убитых Суворовым. Назовите места их захоронения.

— Кудряшов, Силаев, Габрилович и Стаценко, — Марченко бросил равнодушный взгляд на Духа. — Захоронены за посёлком Нечаевка, с края их сельского кладбища. Я лично присутствовал. Всех закопали в одну могилу по очереди. Закапывали Дух и Клещ из банды. Кроме Кудряшова. Его сбросил в воду один Клещ. Но его в живых нет. Отравился палёной водкой. Помер. Знаю от Суворова.

Шура подошел к скамейке и остановился напротив Духа.

— Встать! — сказал он громко. Дух, уже не выламываясь, поднялся.

— Мне ваше признание, Суворов, не требуется, — Шура говорил спокойно, растягивая слова. — Марченко и Русанов не свидетели, в чьих показаниях могут быть неточности и недоговорки из-за боязни мести. Они — соучастники убийств. Один прямой, второй косвенный. Вас они не боятся, дружков ваших тоже. Сидеть они будут не в Кустанае и отомстить вы им не сможете. Не найдёте просто.