Он был настолько переполнен новыми ощущениями, настолько глубоко и полно освободился, что прямо из космоса рухнул, провалился в сон. Впервые за то время, что они были женаты, Лайона увидела, как ее любимый мужчина уснул сразу после оргазма. Она была довольна, как кошка, наевшаяся сметаны: наконец-то ей удалось довести мужа до настоящего, полного, абсолютного освобождения. Такого, после которого нет сил не то что пошевелиться, а хотя бы сохранять ориентацию в пространстве и времени. Глубокий, мирный, целительный и дарящий силы сон. Она тихонько, чтобы не разбудить Валлиана, скатилась вбок, поднялась выше, пристроила голову на подушку и, закинув на мощную грудь мужчины руку, тоже уснула.

Валлиан проснулся поутру с чувством, что произошло что-то невероятное. Что-то такое, что способно сдвинуть все его миропонимание. Он несколько секунд лежал, прислушиваясь к ощущениям, к легкому напряжению внизу живота (а как же — утро!) Потом вдруг вспомнил… прикосновения языка… губ… тихие влажные звуки… То, как он взорвался — прямо там, в темной глубине ее рта. Как его унесла огромная стена цунами. Теперь он знал, что его женщина принимает его. Принимает всего — всю его сущность, и телесную, и духовную. Все, чем он является. Все, чем он может являться.

Тело вспыхнуло, содрогнулось от прилива желания. От острой необходимости войти в женщину, лежащую рядом, заполнить ее собой — всю, до последней клеточки. Отдать ей весь жар, всю силу стремления, всю мощь рвущихся мускулов…

Она лежала рядом, свернувшись калачиком. Он потянулся, проник пальцами между влажными складками, убедился, что она может принять его. Жена сонно вздохнула, чуть прогнула спину, раскрылась навстречу его пальцам. «Нет-нет, котенок, не отстраняйся», — прошептал ей в ухо. Прижал к своим бедрам округлые женские ягодицы, толкнулся, вошел как можно глубже и замер, запрокинув голову и оскалив зубы: новая волна возбуждения грозила взрывом. А было еще рано. Переждал, отдышался немного. Задвигался, удерживая Лайону на боку, прижимая к своим бедрам одной рукой и лаская нежные полушария грудей — другой. Впиваясь губами в уголок между шеей и плечом. Стремясь проникнуть… наполнить… слиться. Его отзывчивая девочка не заставила ждать долго: несколько минут, несколько прикосновений, несколько движений — и вот она уже улетает от него, мчится куда-то на крыльях взорвавшейся страсти, но он не даст ей улететь одной! Рывок, другой, третий — и вот он уже летит следом, чтобы снова оказаться рядом с ней там, в мерцающей звездами тьме, которую он вновь заполнит своим собственным светом…

После ночи и утра, наполненных бурными ласками, двигаться не хотелось. Порадовались, что до девяти еще далеко и решили поваляться и побездельничать. Это было ново и очень приятно — просто лежать, обниматься, дарить друг другу легкие ласки, не столько провоцирующие, сколько игривые. Тереться носами. Изображать всякие странные звуки и глупо хихикать над ними. Рассматривать тела друг друга, считать родинки и пытаться определить, на что они похожи… Пытаться прочитать судьбу по линиям на ладонях, хотя оба ничего толком в этом не понимали. От этого было еще смешнее. «Я вижу четырехлучевую звезду на холме Марса, — шутливо вещала низким гнусавым голосом Лайона. — Это означает, что Вы — великий воитель, способный победить сонмы тьмы, зажечь в сердцах миллиардов людей свет надежды на лучшее будущее для многих поколений!»

Отсмеявшись, взглянули на таймер и поняли, что пора собираться. «Эх! Кофе уже не успеем найти и сварить!» — с досадой вздохнула девушка. «Ничего, у Саймона наверняка найдется», — утешил ее муж.

К Саймону, как и было велено, явились точно к девяти утра. Тот был свеж, бодр и щеголял совершенно не растрепавшейся за ночь прической, которую соорудила ему накануне Лайона. Она, увидев косу, тайком вздохнула: не отказалась бы заняться расчесыванием и заплетанием этой белой гривы еще раз, прямо с утра. С другой стороны — может, и хорошо, что не получилось: муж только расслабился, только успокоился, не хотелось вновь заставлять его хмуриться.

Саймон взглянул на парочку с каким-то веселым восхищением, с каким-то намеком, но… ничего не сказал, только провел в гостиную, усадил на диван перед накрытым столом:

— Ну, приятного аппетита, гости дорогие!

Гости окинули стол взглядом, переглянулись, и обратились к хозяину дома с одинаковым выражением лиц и жалостливой интонацией в голосе:

— А кофе е-е-есть???

— Есть, но надо варить, — растерялся Саймон. — Может, сначала поедим, а потом пойдем на кухню? Правда, я как-то не очень дружу с этим делом…

— Зато моя жена с ним отлично справляется! — похвастался Валлиан. — Если уговоришь — и на тебя сварит.

— А как ее уговорить? — тут же заинтересовался Светлейший Пикфорд. — Чем ее можно подкупить?

— О-о, даже не знаю. Мои методы тебе не подойдут, — он хмыкнул и демонстративно чмокнул жену в щечку.

— Нда. Задача. — Притворно опечалился блондинистый Картадель. — О, прекрасная госпожа Лайона, скажите, что мне сделать для Вас, чтобы Вы снизошли до моей униженной мольбы и сварили мне чашечку божественного напитка?

Пришла очередь Лайоны изобразить глубокую задумчивость.

— Так. Это не подойдет, — начала она загибать пальчики, словно подсчитывая что-то в уме. — Это слишком просто. Этого маловато будет…, пожалуй, господин Эльфийский Принц, если в Вашем древнем лесу водятся волшебные единороги, я бы не отказалась от прогулки верхом на одном из них.

— Увы… Эти чудесные животные давно покинули мой лес… остались только рога… и копыта.

Тут всех охватил такой приступ смеха, что несколько минут они просто не могли говорить.

— Уф, — утирая выступившие на ресницах слезы, заявила Лайона. — Вы заслужили свой кофе, Светлейший Принц. Так меня давно никто не смешил!

Позавтракали, перебрались на кухню. Лайона снабдила мужчин ароматным напитком, замерла у плитки наготове, чтобы не упустить момент, когда будет готова ее собственная порция бодрящего напитка.

— О! Мне бы сделать пару звонков по головидеосвязи! — припомнил Валлиан. — Саймон, я могу воспользоваться твоим кабинетом?

— Да, разумеется. Иди. А тут пока твою супругу буду развлекать разговорами, чтобы не заскучала.

— Только волосы не распускай, павлин, — шутливо погрозил кулаком Валлиан.

— Ох… а я-то только размечтался, — всплеснул руками Пикфорд. — Иди уже, Отелло.

Валлиан хотел было ответить, что посмотрит он на своего друга, когда тот сам женой обзаведется, но — промолчал. Не стал сыпать соль на рану. Ушел, нарочито вздыхая.

Проводив друга взглядом, Саймон обернулся к Лайоне — уже абсолютно серьезный. Спросил осторожно:

— Ты что там со своим Светочем сотворила вчера вечером?

— В смысле — что? — не поняла девушка.

— О! Так ты не знаешь?

— Не знаю чего?

— Что Светочи в состоянии экстаза непроизвольно выходят в магическое поле и взрываются там, выпуская из себя свою Огненную Сущность. Это величайший дар, который приносит Картаделю его истинная возлюбленная. Только с ней он способен достичь такого освобождения, когда его Внутренний Огонь преодолевает все преграды и озаряет своим сиянием сумрачный мир магического поля.