Этот Огонь выжигает все накопления тьмы, уничтожает всякую злобную шушеру, обитающую там. В общем, происходит очищение огромной части магического поля. И потом, после таких огненных выплесков с творческими, восприимчивыми людьми происходят всякие чудеса: они создают свои лучшие произведения — картины, музыку, что-то еще…

А дети, зачатые в то время, пока в магическом поле не угасло сияние огненной сущности Светоча, рождаются более талантливыми, чем им было предназначено изначально.

— Ну ничего себе! — восхитилась Лайона. — Это ж какая силища выплескивается? А она потом восстанавливается?

— В этих случаях сколько выплескивается — столько и восстанавливается. Для Картаделя это как… как заменить воду в бассейне на более свежую. Вместо застоявшейся.

— Это о чем ты тут моей жене рассказываешь? — раздался от порога голос Валлиана. — Мне почему-то ни про какую замену воды в бассейне не рассказывали.

— Ох, Валлиан. Ты и так сильно переживал по поводу свалившейся на тебя ответственности. Нам важно было, чтобы ты поверил в себя. В свои собственные силы. Набрался опыта, обрел стабильность. Кто ж думал, что ты свою пару так быстро встретишь? Сам знаешь, из десяти ныне действующих Светочей женаты только трое старших. И вот теперь — ты. Остальные пока… в поиске. — Лайона увидела, как подернулись дымкой грусти мшисто-зеленые глаза.

— Так объяснишь подробнее, о чем речь? — вернул на землю задумавшегося друга нетерпеливый Валлиан.

— Ну, слушай… — Саймону пришлось повторить заново весь рассказ. — И вот такие две вспышки сверхновых звезд вы с Лайоной устроили тут у меня на Дайнерии, — хитро подмигнул он, заканчивая повествование.

Лайона слегка смутилась, вспомнив, какую «вспышку» устроила вчера перед сном любимому мужу. А тот задумчиво протянул:

— Да. На это было бы интересно взглянуть со стороны… Я-то думал, это все в моем воображении происходит…

— А как это выглядит изнутри? Поделишься?

— Так, словно я — огненный болид, комета, взлетевшая с земной поверхности в космос, и взрывающаяся там, сначала на сотни более мелких комет, потом еще и еще, до состояния огненной пыли, до самых мелких частичек света. Непередаваемые ощущения единения с Вселенной.

— Что ж… понятно. — Снова загрустил Саймон. — Может, переберемся в другое полушарие? На южный край Восточного материка. Там тоже наша резиденция есть, на полуострове. Туда и Мастерам будет проще добраться, которые в Посвящении будут участвовать. И вы мне там еще парочку взрывов устроите… Дайнерии это только на пользу будет. — Просительно заглянул в глаза задумчивой парочке эльфийский принц-подлиза.

— Лайона, ты как — не против взглянуть на Дайнерию с высоты? — поинтересовался Валлиан.

— А как скажешь, муж. С тобой — хоть на край света, — в очередной раз уверила мужа девушка.

— Тогда летим. — Валлиан предпочитал принимать такие решения быстро, не предаваясь лишней рефлексии.

— Чудесно, я пошел организовывать транспорт! — тут же встрепенулся Саймон и умчался в свой кабинет.

Улетали через три часа. Загрузились в самолет, расположились в салоне по-королевски, на широких креслах, в которых при желании можно было прекрасно выспаться.

— Перелет будет долгим, почти десять часов, — предупредил Саймон. — Так что устраивайтесь с комфортом.

— А тут по-другому и не получится, — заметила Лайона. — Шикарный салон.

— Так. Сегодня перелет. Завтра подготовка. Послезавтра — Посвящение.

— Да, потом день на отдых — и нам пора двигаться дальше. Лайоне нужно как можно скорее попасть на Монастырь и приступить к учебе. Ситуация на Левконии может измениться в любой момент, и мне хотелось бы, чтобы Лайона оказалась там, уже кое-что умея и понимая.

— Да-да, ты прав. Хотя не представляешь, как мне не хочется вас отпускать… — на красивом эльфийском лице проступила тоска.

Лайона не выдержала, потянулась, положила ладонь на непроизвольно сжавшийся кулак Саймона:

— Эй! Мы ведь еще не улетаем. Да и потом можно будет прилететь в гости. Или ты к нам прилетишь. Ты ведь не прикован к Дайнерии?

Светоч чуть заметно вздрогнул. Взглянул на нежную женскую ладошку, накрывшую его сжатые пальцы.

— Нет, не прикован. Смогу оставить на несколько месяцев, если понадобится. — Признал тихо. — Просто некуда было летать… Поводов не было и не приглашали особо.

— Странно, — удивилась Лайона. — Вы же вроде как братья — все Светочи. Как одна семья.

— Понимаешь, девочка. Мы и так видим друг друга едва ли не каждый день, пусть даже и по головизору. Прилетишь вот так в гости — а говорить вроде особо и не о чем. Все и так переговорено. Сидеть, предаваться воспоминаниям? Смотреть друг на друга и вздыхать тоскливо? Проще не трогать. Не бередить. Ты ведь уже понимаешь, о чем я?

— Да, мне Валлиан вчера рассказал, что… Что Светочу трудно найти пару.

— Вот именно. Трудно. Понимаешь, малышка… Мы, Картадели, уже рождены с великой любовью в душе. С любовью к каждому человеку, к человечеству вообще. Мы готовы отдать, да и отдаем свою жизнь за то, чтобы людям жилось хорошо. Мирно. Спокойно. Люди вроде бы понимают и ценят это — в общем. Благодарят. Вон, праздник придумали — День Благодарения. Но это — один день в году. А без тепла, без искренней любви и поддержки жить трудно. И нам, Светочам — тоже трудно. Тускнеет что-то внутри. Огня много в нас, но он словно ядро планеты — покрывается корочкой, потом эта оболочка все твердеет, твердеет.

— И может совсем затвердеть?

— Не знаю. Наверное, может. Но тогда со временем давление там, в ядре, вырастет. И Картадель взорвется и выгорит. Или сгорит в собственном огне, уйдет за Грань раньше времени…

— Ой, какие ты ужасы рассказываешь, Саймон! Надеюсь, такого пока не случалось?

— За три тысячи лет чего только не случалось, малышка.

Саймон был настолько подавлен своими мыслями, что у Лайоны что-то дрогнуло в груди — там, в области сердца. Она встала с кресла, потянула Светоча за руку:

— Иди сюда.

— Что? Зачем?

— Обнимать тебя буду. Делиться энергией любви: от сердца к сердцу — как меня Наставник учил.

— Но Валлиан…

— А я не возражаю! — отозвался муж Лайоны. — У нее вон Анахата аж сияет, так много в ней тепла. Нам обоим хватит.

— Да, и чем больше оттуда отдаешь, тем больше там становится! — воскликнула девушка. — Ну, иди уже, не бойся. Просто позволь себе обнять меня и открыться.

Смущенный Светлейший Пикфорд шагнул к Лайоне. Заключил ее в свои объятия. Прижал несмело. Она тоже приникла к нему — чуть более смело, но без излишней настойчивости. Открылась. Позволила себе почувствовать все тепло, всю симпатию, всю радость встречи с этим обаятельным мужчиной. Подумала, что была бы счастлива, если бы у нее был такой замечательный старший брат.