Они были здесь все, даже Стай с Ансельзом и Эстен, не любивший вставать на рассвете еще больше Ренда. Только Альми не было, и это меня порадовало. Малышам она нужнее.

И лишь моя мать сидела спокойно, а на ее лице постепенно расцветала умиротворенная улыбка. Отец заметил это первым, сел рядом и потер руками виски, стирая напряжение и волнение.

– Гина… прости… – первым начал нелегкий разговор Ансельз, но я его перебила:

– Нет, это ты меня прости. Ваш план всем хорош, но меня вы переоценили. Это в поле я сдержанный, невозмутимый воин-щит, потому что там от моих действий зависят чужие жизни. Но вернувшись домой, привыкла эту ипостась с себя снимать вместе с броней и становиться обычной девушкой. Но кое-что во мне постепенно все-таки изменилось. Я никогда не побегу прыгать в окно и смотреть, как моего напарника, командира, любимого мужа опутывают чарами наглые интриганки, тоже не собираюсь. Теперь я стану за него сражаться, и можешь не сомневаться, уже через три минуты все придворные блюдолизы и интриганы будут сидеть рядочком вдоль стен, со связанными воздушной плетью руками и ногами. Но это не поможет вам поймать Бенардину на месте злодеяния, скорее всего, за преступницу все примут меня.

– Ох и не люблю я поминать прошлое! – вдруг вздохнула Манефа и глянула на меня с грустной улыбкой. – Но сегодня хочу рассказать одну историю. Когда я вышла замуж, мы жили легко и весело, хотя муж целый день работал, да и я не сидела. А по вечерам устраивались с друзьями и соседями под яблоней, пели песни, пили квас и играли в разные игры – то в кости, то в угадайку, то в лото. Соседка была совсем молоденькая и играла слабовато. А ее муж и рад, так и старался женушку обхитрить, обойти, обыграть. Она бывало виду не подаст, смеется, шутит, а губы себе все искусает. А однажды и мой любезный на ту тропку встал: кости ему хорошо упали, так он меня и запер в уголке. И тогда я очень хорошо поняла соседку, это оказалось не менее больно, чем измена, да изменой, по сути, и было. Ведь мужчина в храме защищать жену обещается, значит, никогда не должен ее предавать и обижать. Ни всерьез, ни в шутку, ни в игре, ни ради важного дела. Мой муж свою ошибку осознал, и я ему за это навечно благодарна.

– А соседка? – с замиранием сердца спросила я, искренне сочувствуя робкой женщине.

– Сбежала вскоре от мужа с вожаком каравана. И говорят, все у них замечательно.

– Спасибо, бабушка, – серьезно кивнул Ренд, – за подсказку. До этого момента я ни о чем таком даже не подозревал, но сейчас примерил на себя и должен сказать, что мне тоже было бы очень неприятно.

– Спасибо за тактичный намек, – вздохнул Ансельз, – но нашей проблемы он не решит. Во дворце скоро начнется ужин, сегодня на него пригласят всех, кто не успел еще поздравить принцев со свадьбой. Альгерт просил вас прийти, показаться гостям хоть на часок. И к тому же будет герцог Таринский, мы передали ему просьбу Эстена.

– А Бенардина? – насторожился Ренд.

– Вполне может приехать с ним. – Магистр спрятал в чашке с давно остывшим чаем посмурневший взор.

– Мне очень жаль… – опечаленно пробормотала старушка и растерянно развела руками, – но вы меня не поняли, лорд магистр. Наверное, я разучилась рассказывать, если люди не задают нужных вопросов.

– Не выдумывай, Манефа! – сорвавшись с места, бросилась к бабушке моя мать. – Просто мы переволновались, плохо выспались и потому не очень сообразительны! Каюсь, я ощущаю твое разочарование, но никаких вопросов в голову не приходит.

– Мне пришел, – неохотно призналась я, – но дедушку помню плохо и не знаю, насколько чутким и внимательным человеком он был, потому и молчу.

– Ты меня спасаешь, цветочек мой лазоревый, – облегченно выдохнула старушка. – Ну конечно, он был для меня самым лучшим и заботливым, но особой догадливостью не страдал, как и большинство мужчин. Сообразил, что дело пахнет дымом, лишь когда я начала собирать свой сундучок.

– Светлые силы! – охнула я, только теперь осознав, на каком тоненьком волоске висело в тот раз счастье моей двоюродной бабушки.

– Но ты ведь ему объяснила? – сама себе кивнула Ленси и оглянулась на притихшего, как мышка, Эста.

– Не сразу, – покаялась старушка. – Обида глаза застила. Но зато поняла главное: при любых недоразуменьях молчать нельзя, нужно говорить. И не только в семейных делах. Вот почему вы заранее считаете ту несчастную девочку-пажа прожженной преступницей? Ей ведь семнадцать? А она в смешных штанах, с отрезанной по глаза челкой и в дурацком берете часами стоит и смотрит, как ее сверстницы танцуют в красивых нарядах, с копной локонов и увешанные драгоценностями. И какими взглядами провожают их молодые смазливые лорды, тоже видит. Да я бы сама с ней поговорила, но не подпустит Бенардина. Мне только теперь стало ясно, почему она на меня как ледяная статуя смотрит, и это не высокомерие, соколики мои, нет. Это она боится меня, значит, где-то я ее интерес задела или задумку испортила, сама того не зная.

– Мы обязательно поговорим с ней по-хорошему, – одобрительно кивнул Райвенд и бережно погладил Манефу по плечу: – И знаешь, что, бабушка? Отныне твой дом тут. Захочешь кого проведать – сам отведу и сам заберу назад. Могу и сюда всех привести, если пожелаешь. Но хватит тебе жить на пять или семь домов, ты же не птичка перелетная.

– А сейчас нам пора, – напомнил Ансельз, и мы отправились на Тезгадор, оставив Манефу заботам Занки.

Или наоборот.

Изображавшие камеристок магини нас уже ждали, держа наготове платья и драгоценности. Их действия чем-то напоминали мне костюмеров из труппы странствующих лицедеев, каждую осень на пару дней останавливавшихся в нашем замке. Те орудовали кисточками и щипцами так же слаженно и молчаливо, обмениваясь лишь взглядами да междометиями.

– Амулеты лучше снять, к этому колье они не подходят, – вдруг бесцветно сообщила одна из помощниц, и не успела я слова сказать, как она бесстрашно схватилась за королевский медальон.

Жаркая вспышка, тонкий и пронзительный, но короткий визг и глухой удар слились в одно.

– Нет! – вскакивая с пуфика, закричала я, но девчонка уже лежала безжизненной кучкой у стены, и с ее лица медленно, как топленое масло, стекала очень качественная личина.

А в следующий момент в будуар двумя безумными вихрями влетели Ренд с Эстом и лишь на полшага отставший Стай.

– Что здесь произошло? – сразу осведомился наставник, оглядев крепко стиснувшего меня принца и такую же парочку напротив.

– Она попыталась снять королевский медальон, – пробормотала я, начиная понимать, что случайностью это не было.

Следовательно, Бенардина не настолько предсказуема, как казалось нам всем, или каким-то невероятным образом может узнавать планы цитадели.

– Как она сюда попала? – волновал Ренда другой вопрос.

– Пришла с нами из наших комнат, это же Данна… – белея, пролепетала одна из камеристок и бросилась к двери.