И сразу же вдоль дороги вспыхнули кусты и трава, мгновенно сгорая в сумасшедшем пламени. А в следующий миг нить слабо дернулась и ослабла. Я не выдержала – добавила ей силы и резко подняла сферу Ренда на высоту птичьего полета. И тут же, не ощущая сопротивления, неизбежного, когда сферой управляет сидящий в ней маг, дернула ее к себе.

И обомлела, обнаружив, что она пуста. Перевела взгляд на дорогу, где в безжалостном пламени с треском и воем сгорало стадо страшных монстров, снова глянула на сферу… И две невыносимо долгих секунды холодея от ужаса, смотрела на никому не видимый призрачный силуэт, пока рядом вдруг не возник живой и невредимый Ренд.

– Элни, что случилось? – почти рычал он, стискивая меня в сумасшедшем объятии.

Однако я молчала, не имея сил сказать хоть слово и лишь теперь постепенно осознавая, как неверно представляла себе перенос из сферы в замок.

– Идем, там гости пришли, – отчаявшись получить мои объяснения, встревоженно шепнул Райвенд и открыл портал.

Однако очутились мы не на портальной башне, а в своих покоях.

– Любимая, я снова сделал ошибку, – усадив меня к себе на колени, тихо каялся муж. – Не рассказал тебе, что уже пробовал открывать порталы с куполов, это почти то же, что сфера, если в ней есть окно. Прости, я только теперь начал понимать, насколько я груб и неделикатен по сравнению с тобой. Никогда человек, выросший под опекой недалекой, злобной эгоистки, не будет настолько чутким и душевным, как тот, кого растили заботливые, истинно любящие и умные родители.

– Не смей так говорить! – возмутилась я, обнимая его так крепко, как умела. – Ты самый замечательный, умный, честный, добрый…

– Спасибо, любимая, но таким меня сделала любовь к тебе. Теперь могу признаться, ты поймешь. Королева заводила разговор об отборе все последние четыре года, упирая на то, что ей трудно исполнять королевские обязанности, а Герт все сильнее спивается. И пару раз… каюсь… я почти согласился, но потом приходило понимание, что тебя там не может быть, и я отказывался наотрез. Спорил, ссорился с ней, терпел припадки ярости и обмороки, слезы и насмешки, издевательства и уговоры. Сам сейчас не понимаю, как мне хватило сил. Но точно знаю, что стал бы совсем другим человеком и никогда не был так счастлив, если бы тогда ей уступил. Поэтому всякие отборы ненавижу не менее, чем ты. И никогда не стану выбирать жену нашим детям, и другим не позволю…

– Не волнуйся, о таком в нашем доме никто даже не заикнется… А про каких гостей ты говорил?

– Пришел отец с Летицией и детьми.

– Так чего мы их не встречаем? – рванулась я. – Райв! Он обещал рассказать, что нового выяснил Неверс.

– Ты и сама уже почти все знаешь, – нехотя уступил он. – А об остальном несложно догадаться.

– Нет, я никак не могу понять, чем таким она шантажировала герцога Гарвита!

– Уже не герцога, – уточнил Райвенд, сидя рядом в сфере. – Хотя часть имущества ему вернули и наказывать не стали, но титула и герцогства вместе с замком лишили. А шантажировала она его тайным обрядом, проведенным ими в маленьком провинциальном храме. Но Патерс поклялся ее убить, когда узнал, что Бенардина подкупила храмового служку и тот давным-давно уничтожил все записи об этом обряде. Но не объединяющем судьбы. Скорее это была помолвка, Бенардине очень хотелось привязать его к себе. Но сначала она намеревалась отправить в дальнее поместье его любимую матушку и приставить к ней охрану, чтобы не сбежала.

– Она, оказывается, с юности была преступницей, – вздохнула я, уже входя в гостиную. – А на вид такая милая…

– Кто? – сразу заинтересовался Эст.

– Та, чье имя не желают произносить твои сестры.

– За ней столько злодеяний, что лучше не перечислять, – сердито усмехнулся Айнор. – Совет цитадели запер ее в камеру, лишил памяти и сменил внешность – слишком много поклонников требуют ее вернуть. Им объявили, что она сбежала от мужа с красавцем-контрабандистом, но поверили не все. А вот прикормленные ею харгедорские маги оказались не такими уж дураками и негодяями. Те, кто оставались в замке, вообще решили отколоться от остальных, но не знали, куда уйти. Им всем нашли учителей и дело, только трое пока отчитываются за свои преступления.

– А Ютенсия? – покосившись на меня, задал вопрос мой отец. Родители так и не вернулись в свой замок, увлекшись устройством наших все прибывающих домочадцев.

– Она ничему и никому не верит. Упорно ждет, когда Бенардина придет ее спасать, это следствие постоянного ментального воздействия. Магистры обещают со временем ее вылечить, но очень нескоро, – сообщил он и перевел разговор на другое: – А что у вас нового? Мы видели с башни дым, и пахло горелым мясом.

– Это мы начали понемногу выбивать монстров вокруг замка, – пояснил отцу задумчивый Ренд. – Как закончим, придем и к тебе. И вообще, надо почаще встречаться, я обещал брату, что научу его стрелять.

Я поспешно вытащила свисток, отвернулась к двери и призвала хлопотуху, старательно делая вид, будто не заметила влажно блеснувших благодарностью глаз бывшего короля.

Он заслужил право быть счастливым и любимым детьми и ни грана не виновен в том, что когда-то не сумел противостоять отвратительному обычаю выбирать спутницу жизни и мать своих детей, как обычную корову.

И просто замечательно, что отныне больше никому не сломают судьбу жестокие, бесчеловечные отборы.