— В трауре?

— Ты права. Это хорошее оправдание отсрочки. А это мой отец.

Пруденс рассматривала крепкого мужчину с твердым подбородком.

— Суровый джентльмен.

— Должно быть, он хотел, чтобы таким его видели потомки. С некоторыми он был сердечным. А это моя мать, только что ставшая графиней.

Пруденс очень заинтересовалась этим портретом, но сомневалась, что нынешняя вдова имеет сходство с этой тоненькой юной женщиной.

— Она хотела выглядеть графиней. Сдержанной и горделивой. Но нервозность заметна. Я уверена, что со мной получится то же самое. — Пруденс посмотрела на следующий портрет. — Твой брат, взрослый.

— А он каким хотел выглядеть? — спросил Кейт.

Пруденс не хотела говорить ничего обидного.

— Собранным, преисполненным чувства собственного достоинства. Очень уверенным в себе. Он таким был?

— Этого требовало его положение наследника Кейнингза. А что скажешь про Артемис?

Пруденс взглянула на относительно недавний портрет новоиспеченной графини Артемис Малзард. Портретист изобразил молодую женщину сидящей, со сложенными на коленях руками. Вероятно, Артемис пыталась передать горделивость и достоинство, но глаза ее сияли улыбкой. Она была счастлива.

— Как несправедливо! — сказала Пруденс.

— Жизнь часто несправедлива.

Зазвенел колокольчик.

— Опять опаздываю на обед, — беззаботно сказал Кейт. — Идем.

Через маленькую дверь они прошли в узкий коридор, который вывел их к лестнице.

— Похоже, в Кейнингзе масса секретов, — заметила Пруденс.

— Надеюсь. Будет приятно сохранить некоторые.

— Кто будет за обедом? — тихо спросила Пруденс, когда они спускались по главной лестнице.

— По установленной традиции все родственники обедают вместе. И несколько сотрудников, если пожелают. Ратбон, библиотекарь, если не зароется в книгу. Драмкот, управляющий поместьем, но он бывает редко. Он предпочитает обедать со своей семьей. У него здесь собственный дом. Обитатели северного крыла поступают, как им заблагорассудится.

В холле находились два лакея, поэтому Пруденс больше не задавала вопросов. Ей предстоит встретиться с матерью Кейта…

— Это семейная столовая, — сказал Кейт, когда они вошли. — Для банкетов есть более пышная.

За столом могло поместиться человек десять, но присутствовало только четверо. И ни вдовы, ни Артемис среди них не было. Две пожилые дамы на дальней стороне стола и два пожилых джентльмена на ближней поднялись и, повернувшись к вошедшим, поклонились.

— Моя графиня, — объявил им Кейт. — Дорогая, позволь представить тебе мисс Кейтсби и ее сестру, мисс Сесили Кейтсби, кузин моей матери.

Стройные седовласые дамы присели в глубоком реверансе. Пруденс вспомнились старые наставления матери. «Избыток любезности никого не обидит». Она надеялась, что это правило действует и в высших кругах, и ответила реверансом.

— Мистер Коутс управлял нашим домом тридцать лет, — Продолжил Кейт, — а мистер Гуд был нашим библиотекарем еще дольше.

Как поступить? Непростая задача. Но Пруденс сделала реверанс и им. Она заметила, что обе леди в черном, а джентльмены в строгих костюмах и с черными повязками на рукавах. Ее ржаво-красное платье должно выглядеть кричащим.

Кейт проводил ее к креслу в торце стола. Как только Пруденс села, сели и остальные. Кейт пошел к противоположному торцу стола, до которого, казалось, многие мили. Воцарилась тишина. Кейт скривил губы, но в его глазах, словно ободряющий поцелуй, светилась улыбка. Он посмотрел на золоченый колокольчик рядом с Пруденс.

— Мы все в сборе? — живо сказала она и позвонила.

Мгновенно вошли слуги и начали расставлять на столе блюда. Слишком много блюд на шесть человек, но Пруденс надеялась, что этикет здесь такой же, как в доме Эрона.

Она повернулась к сидевшему справа от нее джентльмену:

— Позвольте предложить вам рыбу, мистер Гуд. Думаю, это карп.

— Да, леди Малзард, из здешнего собственного пруда, так что всегда очень свежий.

Как Пруденс и надеялась, это послужило сигналом для остальных, все стали накладывать себе еду и передавать блюда. Она положила себе на тарелку понемножку с нескольких блюд, но сомневалась, что сумеет проглотить хоть что-то.

Впервые Пруденс чувствовала себя графиней, и совершенно не в своей среде. А это всего лишь семейный обед.

Дворецкий, обходя стол, наливал вино. Пруденс была рада немного выпить и съела кусочек рыбы.

Кейт разговаривал с сестрами Кейтсби, поэтому она повернулась к джентльменам.

— Я еще не видела здешней библиотеки, мистер Гуд. Уверена, что это замечательное собрание.

— Обычное, миледи, — поправил ее собеседник. — Увы, ни предыдущий граф, ни его отец не интересовались редкими изданиями.

— Они больше интересовались редкими деревьями, — дрожащим голосом сказал мистер Коутс, — половина из которых погибла. Будьте добры, мисс Кейтсби, я бы хотел еще немного фрикасе.

Повисла тишина, но тут мисс Сесили Кейтсби спросила:

— Как я понимаю, вы из Дарлингтона, леди Малзард?

Пруденс ответила утвердительно, но кратко. Эти дамы хорошо знают город и, больше того, местных жителей?

— Мы однажды были там, — продолжила мисс Сесили, — когда на церковном шпиле устанавливали часы. Отличный подарок городу.

Пруденс с облегчением подхватила тему:

— Должно быть, это церковь Святого Катберта. Интересная старинная церковь.

— Ах да, там хоры очень старые и… — продолжил мистер Гуд.

Пруденс совсем не возражала против продолжительной лекции на эту тему.

Она украдкой взглянула на Кейта и увидела, что он улыбается ей. Возможно, он тоже вспоминает церковь. Там гнездились и мрачные воспоминания, но в ней они произнесли свои клятвы.

Мистер Коутс вмешался в разговор, заявив, что местная церковь Святого Уилфреда столь же древняя и достойная.

— Вы увидите это в воскресенье, миледи. В церковном дворе есть древний крест. Предположительно церковь датируется временами самого святого Уилфреда.

— Я считаю доводы относительно датировки неубедительными, — возразил мистер Гуд.

Грозили разразиться ученые дебаты, но мисс Сесили сказала:

— В воскресенье у местного общества будет возможность познакомиться с вами, дорогая леди Малзард. Мы вчера говорили — ведь правда, сестра? — что положение несколько затруднительное. Обычно новая графиня устраивает праздник или…

— А сейчас это невозможно, — продолжила ее сестра. — Но воскресная служба — это самая подходящая ситуация. — Она смотрела на Пруденс с неуверенной улыбкой. — Простите, что упоминаю об этом, миледи, но лучше появиться в черном.