22 ноября утром поступили, кроме других, еще следующие донесения:

а) от XI арм. корпуса: «Русские все перебрасывают свои силы через Дон в районе западнее Клетской. Атаки русских против левого фланга корпуса являются, очевидно, лишь прикрытием фланга главных частей, заходящих все дальше на запад. Кроме танков, продвигается на юго-восток также и сильная пехота. XIV танковый корпус в настоящее время обороняется в районе Суханова от атак русских».

б) от I арм. корпуса: «Связь со штабом IV арм. корпуса (генерал саперных войск Йенеке) в районе севернее Цыбенко установлена».

в) от начальника донского предмостного укрепления: «С северо-запада на Калач прорвались русские танки».

Телефонный разговор с главнокомандующим армейской группировки «Б» в полдень 22 ноября. Сначала я доложил в целом о вышеуказанных сообщениях, затем сказал: «Таким образом, мы непосредственно стоим перед окружением 6-й армии. Поэтому я повторяю свое предложение пробиваться на запад, хотя бы из-за причин снабжения. Я не могу себе представить, как можно армию численностью свыше 200 тыс. человек продолжительное время снабжать с воздуха. Даже в спокойные времена, когда нет крупного сражения, это потребовало бы 500–600 Ю– 52 ежедневно, не учитывая противодействия русской авиации и зенитной артиллерии. Сам я вылетаю сейчас с начальником штаба на новый командный пункт армии в Гумраке. Оставшаяся часть оперативной группы последует туда вечером».

Ответ генерал-полковника фон Вейхса: «Нам тоже известно о вашем опасном положении. Я продолжаю действовать в духе 6-й армии. Всего хорошего!»

Между 13:00 и 14:00 я прибыл в Гумрак (из Нижне-Чирской) на самолете с нач. штаба и двумя офицерами для поручений. Летели на высоте 800 метров. Уже в районе восточнее Калача можно было наблюдать сражение. Остальная часть оперативной группы штаба прибыла с наступлением темноты на двух самолетах Ю-52.

22 ноября, в то время как я в блиндаже нач. штаба вместе с генералом Шмидтом составлял новое предложение (радиограмму) прорыва, пришел фон Зейдлитц. Он принял участие в разговоре. Его высказывания достигли высшей точки в следующих (примерно) взволнованных словах: «Это же безумие – оставаться здесь! Ведь тут мы погибнем! Мы должны как можно скорее выйти из «котла».

Новое предложение штаба 6-й армии, суммируя и подчеркивая все прошлые предложения, гласило примерно следующее: «Дальнейшее сопротивление, как приказано, в окружении невозможно. Слишком мало сил. Более, чем половина фронта, не имеет заготовленных позиций. Нет материалов для строительства оборонительных позиций. Прежде всего, нет леса для блиндажей. И все это перед началом русской зимы… Снабжение, пока имелась сухопутная связь, уже было недостаточным. Снабжение с воздуха еще более недостаточно. Поэтому из-за зимних условий борьбы, которые люди выдержать не могут, и из-за недостаточного снабжения с воздуха, зависящего зимой от метеорологических условий, дальше в «котле» удержаться невозможно. Я еще раз и убедительно прошу дать немедленное разрешение на прорыв».

Такое же предложение было послано 23 ноября письменно, в подробном изложении, с точным подсчетом всего необходимого, через одного офицера – самолетом в армейскую группировку «Б» и в армейскую группировку «Дон» (фельдмаршал фон Манштейн), которой 6-я армия стала подчиняться с 24 ноября. Все командиры корпусов были осведомлены об этом предложении. Они разделяли мнение штаба армии.

В течение 23 ноября 6-ю армию можно рассматривать как окруженную. Поздно вечером 23 ноября из ОКХ через армейскую группировку фон Вейхса поступило решение Гитлера, в качестве ответа на мое предложение прорваться из «котла»… Помимо того, что окружение под Сталинградом было вдруг неожиданно названо «крепостью», в приказе содержались следующие пункты:

а) точное установление линии фронта по карте 1:100000 с задачей удержать эту «крепость» во всех случаях;

б) указание на предусмотренное на начало декабря наступление с целью освободить 6-ю армию из окружения силами новых частей во главе с 4-й танковой армией;

в) обещание снабжать с воздуха в достаточной степени.

24 ноября командир I арм. корпуса генерал артиллерии фон Зейдлиц, в связи с разговором 22 ноября, представил докладную записку. В ней, кроме краткой характеристики тактического положения и состояния войск, излагалась преимущественно вся серьезность положения со снабжением армии. Докладная записка достигла своего апогея в предложении самовольно, вопреки приказам сверху, прорваться из окружения, «неся ответственность только перед немецким народом».

Я согласился с деловой характеристикой положения. Принимая во внимание стратегические последствия своевольных действий (кавказский фронт), я решил представить эту докладную записку в армейскую группировку фон Манштейна, как новую попытку, в духе моих прежних предложений, добиться разрешения на прорыв. Эта докладная записка, с вышеуказанным добавлением с моей стороны, была отослана с курьером на самолете в армейскую группировку «Дон» (фон Манштейн) 25 ноября.

Еще до того, как докладная записка Зейдлица достигла армейской группировки, 25 ноября на рассвете ко мне поступило сообщение, что на радиостанции принимают приказ из ОКХ. Ввиду исключительной напряженности, ожидая разрешения на прорыв, просьба о котором несколько раз и настойчиво повторялась, я сам отправился на радиостанцию, расположенную на расстоянии 1 км, и присутствовал при расшифровке радиограммы.

Приказ ОКХ гласил примерно следующее: «Восточный и северный участки фронта 6-й армии вплоть до железной дороги южнее полустанка, южнее Котлубань передать под единоличное командование генерала артиллерии фон Зейдлица, командира I арм. корпуса, который за удержание этого фронта несет непосредственную ответственность перед фюрером…»

Радиограмму с этим приказом, который я должен был воспринять как недоверие к моей персоне, я лично передал генералу фон Зейдлицу на его расположенном вблизи командном пункте. На мой вопрос, как он относится теперь к идее прорыва вопреки приказу свыше, он ответил мне, что при этих обстоятельствах (т. е. при его непосредственной ответственности перед Гитлером) ему не остается ничего другого, как придерживаться приказа.

Все последующее время было занято перегруппировкой сил, переустройством линии обороны, организацией снабжения с воздуха в условиях окружения (эвакуация и пополнение), а также подготовкой к наступлению 4-й танковой армии для освобождения 6-й армии. После перегруппировки сил выявилась следующая картина состава войск: общее число состоящих на довольствии в момент начала русского наступления – 300 тыс. человек круглым счетом. В окружении в конце ноября на довольствии состояло 220 тыс. (округленно). (Состав окруженных частей 6-й армии непосредственно после замыкания кольца (23.XI.42 г.) – около 220 тыс. человек. Вылетели с 23.XI.42 г. по 24.1.43 г. раненые – около 42 тыс. человек. Осталось – 178 тыс. человек. По сведениям русских, было взято в плен: а) с 10.1 по 29.1.43 г. – 16 800; б) после прекращения борьбы – 91 тыс… Всего – 107 800 человек. Так что в окружении пало 70 200 человек). Боевое снаряжение войск в окружении: около 3 200 орудий, включая противотанковые пушки и гранатометы, 200 танков. 80 тыс. человек разницы составляли тыловые службы и части, а также эвакуированные части армии за пределами кольца окружения».