— Мне еще никогда так погано не было.

— Не ной, Косичка. — Грейс шлепнула меня по попе. — Потом будет лучше.

После пары вопросов до нее дошло, где именно мы с Максом обрекали меня на адские муки, и она покинула кровать с выразительным «Буэ!». Судя по звукам (вопле-шипению ободранного кота во время дворовой потасовки), она еще и руки об Пон-Пона вытерла.

— Разве Макс не снимает квартиру со своим молчаливым другом?

Снимает. И осознав, насколько глупо было устраивать все это здесь, я лишь громче захныкала.

В голове всплыл очередной позорный момент прошлого вечера, когда я второпях искала платье на замену обгоревшему, тушила свечи своей плотью и что есть духу махала на лицо руками, — скрывала от внезапно вернувшихся родителей болезненный опыт. К слову, сделать это удалось лишь потому, что Макс сказал им, мол, я устала и заснула, а после вернулся ко мне и гладил по спине, пока я действительно не погрузилась в сон.

— А я ведь не хотела плакать! — причитала я. — Не хотела. Макс начал меня утешать, а мне никак было остановиться.

— Так ты и ему кайф обломала?

— Ларсен. Такт.

— Да правильно все. — Было слышно, как в руках Грейс звенит связка ключей. — Она одна страдать должна, что ли?

— Может, ты просто слегка увлеклась романтизацией процесса? — предположил МакКензи. — Мелодрамы и женские романы врут, Коллинз: первый секс зачастую предполагает разрыв девственной плевы — приятным это быть не может априори. Попробуй в следующий раз быть более прагматичной. Как говорится, нет ожиданий — нет разочарований.

Я вылезла из постельного убежища и принялась упорно отрицать наличие на мне розовых очков:

— Я была готова к боли. Планировала этот вечер, продумывала все до мельчайших деталей. У меня буквально был расписан каждый…

— Гиперконтроль — это тоже фигово, — сообщила Грейс.

— И, смею предположить, при таком раскладе ты была не просто готова к боли, но ждала и боялась ее, — пугал своей проницательностью МакКензи. — Только больше себя накрутила.

— В следующий раз начните с петтинга. Тебе нужно расслабиться, Косичка, и головой, и телом. Пусть твой брат… Какая дикость, — закатила глаза кучерявая, качая головой. — Пусть Макс помассирует вход во влагалище до того, как попытается засунуть туда какую-либо свою часть. И не забывайте про клитор, в том числе и во время самого…

— Давайте это вы дальше без меня обсудите, идет? — перебил ее парень и направился к двери.

— Думаешь он вообще захочет быть со мной после этого? — обратилась я к непробивной по теме секса Грейс, но ответила мне не она.

— Уверен, — ободряюще улыбнулся МакКензи, вновь оборачиваясь ко мне. — То, что Максу не плевать на твое самочувствие, — это ведь хорошо. Первый раз был поганым, ну и что? Зато ты знаешь, что тот, с кем он был, заботится о тебе, а значит, дальше будет лучше.

— Правда?

— Чистейшая.

— А если не будет, у тебя есть массажер, — как бы между прочим заметила Грейс. — Ну что вы на меня так смотрите? Чувство юмора выветрилось вместе с мускусом? Будет у вас с Максом все зашибись. Красавчик прав. Даже мне во второй раз уже не казалось, будто меня режут, хотя козел, с которым я лишилась невинности, после этого предложил собрать мои слезы в ведерце и постирать в них запачканную кровью простынь.

— О, Грейс. — Я потянулась к ней рукой, желая утешить.

— Мне жаль, — сочувственно свел брови МакКензи.

— Шу-чу. — Грейс отмахнулась от моей руки.

А затем запрокинула голову вверх, прокрутила связку ключей на пальце и добавила себе под нос:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Не было у нас простыни.

Макс

Мы с Бадди сидели на лавочке в парке, общаясь исключительно жестами, что делало исповедь о моем катастрофическом провале морально проще.

А она все плакала и плакала. Виноватое выражение отказывалось покидать мое лицо. Я даже не понял, что именно сделал не так.

У нее это тоже был первый раз? Поинтересовался Бадди, тактично огибая тему тайны девичей личности.

Покачав головой, я вспомнил путаницу их с МакКензи отношений и показал: Не думаю.

А спросить не пробовал?

Я зажмурился и потер переносицу. Для человека, который отродясь не произнес ни слова, Бадди на удивление часто склоняет других к открытому диалогу.

Он толкнул меня кулаком в плечо, привлекая внимание.

Вам придется говорить о сексе. Иначе она вечно будет в слезах. Либо открыто, либо тайно. Тебе оно надо?

Друг утверждал, мол, не беседуя, понять, что именно ей нравится или нет, — задача на миллион. И уж если Бадди со своим многолетним опытом чтения лиц бессилен в этой области, то мне и подавно нужно вынести тему интима на обсуждение.

Все не так уж и плохо. Успокаивал меня он. У меня в первый раз вообще не встал. Долго пришлось Руби доказывать, что не в ней дело.

Разобравшись с моими метаниями, мы перешли к его. Оказалось, что диплом с отличием Бадди получил, а мозги ему промывают с прежней тщательностью. Только на этот раз ответственна за это другая девушка. Блондинистая и неугомонная.

Я повел ладонью, притормаживая рассказ друга и уточнил: Ты расстался с Мэдлин?

Она свято верила, что звезды не на нашей стороне. Кивал он.

Что бы это не значило, мы оба знаем, эту астрологическую муть ей в голову вбила Келли. Она как собака на сене: ни себе, ни Мэдлин не дает нормально жить.

Думаешь, она все же чувствует что-то ко мне?

Бадди выглядел удрученным расставанием, но стоило понадеяться на чувства со стороны Келли, как взгляд карих глаз посветлел.

Я кивнул, но решил прибегнуть к его же убеждениям: Пока не спросишь, наверняка не узнаешь.

Парень выпустил воздух ртом, сполз чуть вниз по лавке и принялся кидать хлеб голубям.

4 июля, День независимости США

Полетт