– Ой, Ален, да ты игрок, прям как сам Достоевский, – удивилась и искренне восхитилась я подругой, по всему видать окончательно пришедшей к пику своего клинча-экстаза.

Итак, вовлеченные бурной волей Алены, все мы приступили к загадочно опасной игре. Со вздохом памятуя великого классика Федора Михайловича, я купила только самый необходимый минимум фишек. Коля приобрел среднее количество, Алена же, тоже на Колины деньги, набрала довольно много разных. Последовав совету опытного консультанта-игрока, я поостереглась и в основном поставила на углы, а еще, сама не знаю почему, на красную восьмерку. Азартная подружка сделала, как обещала: заставила столбиками фишек черные 17 и 33, а также несколько цифровых половинок и углов. Николай же, бесшабашно-весело хвастаясь вслух русской своей удалью, больше всего выставил на разные целые цифры. Он выбрал 17, 33, 14, 16, 26 и 41, причем все красные, и ослепительно улыбнулся девушке-крупье, заявив ей, что играет сегодня первый раз в жизни. С нами за стол встали еще три пожилых мужчины. Когда все желающие окончили делать ставки, девушка-крупье завертела блестящее колесо фортуны и… выпало на красное семнадцать. Аленка в сердцах помянула черта.

Крупье просто завалила Николая фишками, и примерно четверть из них он, по подсказке Аленки, отдал обратно девушке «на чай». Наверное, в Колиной душе в этот момент загудели горны и зазвенели золотые литавры, потому что он крепко приобнял нас с подругой и громогласно заверил, что если сегодня выиграет, то устроит нам, красавицам, по сюрпризу. Алена тоже выиграла, но гораздо меньше, чем Николай. Я же в итоге слегка проиграла. А дальше мы так и продолжали в том же духе, плане и разрезе. Мои фишечки разлетелись очень быстро, и я не стала покупать новые, а принялась наблюдать за игрой друзей. Друзья от щедрот своих выделили мне несколько розовых кружочков, но я скоренько проиграла и их.

Алена и особенно Николай были куда более успешны: у Николая совпали еще две цифры, а у Аленки – одна, и оба по одному разу выиграли по суперпризу «гаве-корту» (подарочной карте), но не остановились и на них опять набрали новых фишек. Примерно после тридцати пяти – сорока спинов Николай остался совсем без фишек, хотя вроде бы все время что-то выигрывал, а Алена шла со все возрастающей убылью.

– А, черт, что-то сегодня не то! Не везет, как сглазили. Ладно, фиг с ними. Пошли с горя потанцуем.

Наконец подружка тоже перестала играть и обменяла оставшиеся разноцветные кружочки на деньги.

– Сначала, девочки, надо запить эту маленькую неудачу. Как говорится: первый блин – комом. Я пойду закажу баккарди и виски с содовой; если, конечно, дамы согласны.

Николай казался ничуть не расстроенным или хоть в малейшей степени обеспокоенным проигрышем. Совсем не то Алена, она явно досадовала и кого-то за что-то скрыто порицала. Я же, как и Коля, ни о чем не жалела. Да и о чем было мне жалеть-то? Было даже интересно попробовать.

– Коленька, мне виски не надо, я виски не люблю. Мне только баккарди с кокой и льдом; а еще, если не трудно, стакан апельсинового.

Невольно подчиняясь ходу каких-то своих ассоциативных мыслей, Алена не дала мне докончить фразу.

– По тому, как человек ставит, легко определить его жизненную философию. Для тебя, дорогой Коля, похоже, что видимость выигрыша важнее, чем реальный выигрыш. Но ты, в принципе, счастливый человек – гедонист и эпикуреец по жизни. Ничего в этом мире не может огорчить тебя надолго, и это мудро.

– А что можно сказать обо мне? – полюбопытствовала я.

– А о тебе, Никуля-зайчик, ничего определенного сказать пока нельзя. Ты еще полностью не определена, как бы не проявлена в жизни. Вроде бы ты не азартна, но скорее всего бываешь азартной в чем-то другом; вроде бы ты не смела, хотя не сказать, что осторожна. В тебе, милая моя, как бы два совсем разных человека иногда насмерть друг с другом борются, а иногда вместе выпивают, вышивают или даже любовью занимаются.

Вот тут-то я вспомнила о доме, о семье и, дрожа, бросила быстрый взгляд на ультрамариново-синий циферблат своих ручных часиков. Боже, бедной Золушке было пора уехать с бала домой уже как с полчаса. Как только Николай удалился за напитками, я попросила взаймы Аленин мобильник (на моем, как назло, села батарейка) и побежала в туалет скорей звонить. Ответил усталый, но все равно веселый и звонкий голосок Игорька, который ожидал маму с минуты на минуту и поэтому не ложился спать. Я попросила его объяснить отцу, что тетя Лена неожиданно предложила сегодня немного отпраздновать революционное седьмое ноября, но я выезжаю и максимум через час буду на месте. Сынок пообещал все в точности передать папе и пожелал мне «спокойной ночи».

– А папа сердится? – все же не удержалась я от вопроса.

– Нет-нет-нет, он работает за компьютером, – явно пытался меня успокоить и обрадовать мой славный малыш.

Я плеснула себе в лицо холодной воды и немножко постояла у зеркала. Что же, чему быть, того не миновать! Причесалась, подкрасила губы, сделала оптимистичное лицо и пошла по-быстрому допить баккарди со льдом.

К тому времени как я вернулась к диванчикам и низким столикам, Алена уговорила Колю сыграть в новую игру: на этот раз в более безобидный бильярд.

– …А я, Коленька, могу дать вам фору, бить буду только одноцветные шары. Если же пожелаете, можем сыграть в жесткий русский бильярд, но пирамиду разрешите разбить мне.

Когда я сообщила ребятам, что спешу домой, Николай как-то сразу растерялся и от трудно объяснимого волнения стал слегка заикаться; я так и не поняла, что он попытался мне сказать.

– Сегодня так отлично сидим, Ник! Может, есть возможность побыть еще? Хочешь, я сама позвоню твоим; все-таки день революции? – предложила расслабленно полулежащая Алена, взирая на меня снизу вверх с нескрываемым сожалением. Это ее сожаление, ее чувство некоего превосходства из-за теперешней явной свободы и возможности полного распоряжения своим временем и собой неожиданно больно кольнуло прямо в грудь. Я от всего твердо отказалась, ни к чему больше не притронулась и быстро пошла в гардероб. Через минуту и Николай, и Алена в растерянности стояли рядом.

– Да вам-то куда торопиться? Малые дети дома не плачут, так и оставайтесь: еще потанцуете и сыграете в бильярд. Я бы и сама с удовольствием побыла подольше, если бы могла, но мне надо спешить.

Николай так и продолжал пребывать в том самом нерешительном замешательстве, от которого трагически скончался знаменитый осел Апулея между двумя совершенно равновеликими охапками свежего сена.

– Может быть, тебя проводить, Вероник?! – Помогая мне надеть мое любимое, почти невесомое и абсолютно непромокаемое полупальто из очень хорошенького и миленького серебристого морского котика, услужливо поинтересовался он, заметно ожидая ответа в виде некоего божьего провидения.

– Да тут меньше трех минут до остановки моего автобуса в Бэрум, и ровно через десять он прикатит. А такси вообще глупо брать в таком случае!

Мне всегда было приятно считать себя честным человеком, который людьми не манипулирует ни за какие коврижки, и в тайниках моей души я особенно этим гордилась.