владения. Денег в той сумке на фотографии было много, он точно знал это. Сейчас они точно бы пригодились.

Глава 26

1984 год

Белов распахнул дверь кухни. С непроницаемым выражением лица он оглядел тесную конуру, облицованную совершенно неуместной розоватой плиткой («какую 'достали», — подумал он) и сделал жест рукой.

— Мы закончили.

Наина Иосифовна замерла на табуретке у окна с большой чашкой в руке. Красивый чувственный рот директрисы приоткрылся на полуслове и застыл, не окончив слово. Кажется, она говорила что-то о трудных детях, советском педагоге Макаренко и тому подобное. В коридоре Белов уловил окончание фразы: «…со временем вы поймете, что растите не человека, а кривое дерево, поэтому лучше воспитывать сейчас, а не когда будет поздно».

Уже вырастили, — подумал он, — только эти несчастные люди, которым подсунули звереныша, совсем ни при чем, и вряд ли смогут хоть что-то сделать.

— О… — вырвалось у директрисы. Видимо, выражение его лица напугало ее, однако она тут же собралась, и родители не успели ничего заметить. — Да, пожалуй нам пора… засиделись мы у вас, а еще домой возвращаться… — Она поставила кружку на стол, и Белов заметил на ее выпуклом боку взлетающую ракету и надпись «Через тернии к звездам». — Спасибо за чай и печенье. Обязательно заходите в школу, буду рада вас видеть у себя. Думаю, для Кости еще не все потеряно, и мы обязательно…

Белов взял ее под руку и потянул к двери.

— До свидания, — сказала она.

— А Косте передать, что вы приходили? — спросил мужчина, оглядываясь на закрытую дверь комнаты сына.

Наина Иосифовна посмотрела на Белова. Он почти наверняка знал, что Червяков здесь больше никогда не появится, но все-таки решил не пугать пожилых родителей.

— Пожалуй, не стоит. Сами понимаете…

— Да, конечно. Лучше его не тревожить. И вообще…

— Именно, — Белов вымученно улыбнулся. Актер из него был плохой.

Они спустились по лестнице. В темноте Белову мерещился желтый глаз, который сверлил его затылок. Неприятное давящее чувство, которое иногда возникало у него при посещении особо опасных преступников, приговоренных к высшей мере.

— Вы что-то нашли? — встревоженно спросила директриса, когда они наконец вышли на свежий воздух, и Белов с жадностью закурил сигарету.

Разумеется, он не стал ей говорить про глаз, но вскользь упомянул о странном порядке в комнате хулигана, учебнике по криминалистике, пачке долларов и видеокассетах. Этого было достаточно, чтобы произвести на женщину неизгладимое впечатление — ведь доллары, видеокассеты, по сути, — расстрельная статья.

— Я уверена, что это… — начала она быстро, но Белов взял ее за руку и посмотрел в проницательные серые глаза.

— Я не требую от вас оправданий и уверен, что вы ни в чем не виноваты. Я говорю это и как следователь и как… мужчина.

Она благодарно кивнула, однако вопросительное выражение не исчезло с ее лица. Что-то ее мучило, он видел это по ее выражению. Естественно, как и любой женщине, ей было интересно, любопытно. Особенно, если учесть, что она даже не предполагала, что вообще происходит. Впрочем, он сам не обладал полной картиной и ясностью, мотивы преступления даже не проглядывались, и это было самым странным. Но он хотя бы знал, что «Зарницу» продлили совсем не потому, что школьникам было очень интересно.

— Мне нужна ваша помощь, — сказал он, когда они остановились возле пустынной остановки трамвая. — То, о чем я попрошу… Дело довольно деликатное и нужно, чтобы вы…

— Я понимаю… — твердым голосом сказала Наина Иосифовна.

Белов покачал головой и снова закурил.

— Боюсь вряд ли. Мне нужно узнать, кто хлопотал за Червякова. Кто сделал так, чтобы он, не имея на то оснований, попал к вам в школу.

На ее лице отразилось удивление.

— Направление из РОНО, вот и все. Никто за него не хлопал, это обычное дело…

— В этом и загвоздка. У меня есть достоверная информация, что кто-то за него хлопотал. И без вашей помощи я вряд ли узнаю, кто именно.

Она качнула головой, потом быстро взглянула на изящные золотые часики.

— Когда?

— Сейчас.

— Это будет выглядеть как минимум странно… вечер воскресенья, все сморят телевизор…

Белов промолчал, и она поняла из этого молчания больше, чем если бы он что-то произнес.

— Тогда лучше вернемся в школу. Я уже замерзаю.

— Нет.

Разумеется, он не мог сказать ей, что номер школы прослушивается и звонить с него нельзя.

— Слишком долго. Я видел телефон-автомат в конце дома, у меня как раз есть несколько двушек. — Он поскреб в кармане и вытянул штук пять мелких монеток.

Директриса вздохнула, затем нащупала сумку, машинально открыла ее и вытащила небольшой блокнот. Отвернула несколько страничек, произнесла чью-то фамилию, затем перелистнула еще.

— Пожалуй… давайте попробуем. Ничего не обещаю, но… возможно… Хотя сразу вам скажу, я не верю вашей информации. Не то, чтобы такого совсем не происходило, иногда за какого-нибудь ребенка действительно могут попросить… но… это явно не тот случай.

Белов молча кивнул.

Они подошли к телефону-автомату. С левой стороны будки стекла были выбиты, а внутри она была расписана смолой. Однако сам телефон, судя по всему, работал исправно. Наина Иосифовна повернулась, посмотрела на сталинку, в окнах которой через одно светились уютные желтые лампочки.

— Кстати, в этом доме живет тот самый Шкет…

— Это у которого пожар был? — удивился Белов.

— Да.

— Его же кто-то предупредил… возможно, прямо из этой будки… — задумчиво произнес опер.

— Я была бы вам очень признательна, если бы вы…

Он быстро кивнул.

— Понимаю… не буду мешать.

Белов отошел метров на десять и принялся разглядывать дом, в котором случился пожар. Ему показалось, в темной арке кто-то есть — по крайней мере, когда он остановился напротив, внутри мелькнул тлеющий огонек и тотчас исчез. Кто мог предупредить Шкета о пожаре? Тот, кто поджег? Или неизвестный доброжелатель, которому стало известно о пожаре?

Он вспомнил кадры видеокассеты, которую спрятал в камере хранения. Кадры, которых физически не могло существовать. Но они были и подделать такую запись при существующем уровне развития техники было невозможно. Даже американцы и японцы на такое не были способны.

Фотография Вити Крылова с соседкой сделана совсем недавно — Белов вытащил из кармана фотокарточку и внимательно изучил ее снова. Позади спешащих фигур мальчика и женщины виднеется