— Правда? — удивилась Клэр, вертя перед глазами пакетик. — Очень любопытно, сейчас посмотрим. — Она открыла конверт с надписью «наиболее важные улики» и вынула оттуда волосок, который был обнаружен после второго убийства. Затем она положила два образца под микроскоп и прильнула к окуляру. — Как ты себя чувствуешь, дорогая?

— Что ты имеешь в виду? — не поняла я. — Мою болезнь?

— А что же еще я могу иметь в виду? — удивилась та, не отрываясь от микроскопа.

В суете последних дней, связанной с арестом Николаса Дженкса, я напрочь забыла о своих проблемах.

— Ничего хорошего. На прошлой неделе у меня была очередная встреча с врачом, и он сказал, что качество крови продолжает ухудшаться.

Клэр оторвалась от окуляра и посмотрела на меня.

— Очень плохо.

Я рассказала ей об интенсивном курсе лечения, о переливании крови и всяких медикаментах, которые мне приходится глотать во время сеанса, и даже упомянула о возможности пересадки костного мозга.

К моему удивлению, она радостно улыбнулась.

— Думаю, мы найдем способ активизировать твои кровяные тельца. Мы их так встряхнем, что мало не покажется.

Я сделала вид, что ничего не поняла, но густо покраснела.

— Ну так что? — спросила Клэр, ехидно ухмыляясь. — Почему ты скрываешь от меня такое важное событие? Ты же знаешь, что в нашем учреждении в принципе не может быть никаких тайн.

— Ничего я не скрываю, — пробормотала я.

— Весь департамент гудит о том, что между тобой и мистером Роли что-то происходит. И только твоя лучшая подруга все еще не в курсе дела. Линдси, как тебе не стыдно? Разве можно быть такой скрытной? Ты забыла, что нам нечего скрывать друг от друга?

Я вдохнула, еще больше покраснела и рассказала ей все от начала, то есть от первого поцелуя, до самого конца, опустив лишь самые интимные подробности.

Как только я дошла до того места, когда мы занимались любовью на ковре, Клэр схватила меня за руку и восхищенно замигала.

— Вот это класс! А что было дальше?

— Дальше? — рассмеялась я. — Дальше было то же самое, но только в другом месте и с гораздо большим удовольствием. — Закончив рассказ, я понуро опустила голову. — Знаешь, Клэр, я до сих пор не уверена, что поступила правильно. Я люблю его, сейчас в этом нет никаких сомнений. И он меня тоже. Но что делать с моим здоровьем? Как сказать ему об этом?

Мы уставились друг на друга, собираясь с мыслями. Собственно, никаких особых мыслей у нас не было. Мы уже все сказали друг другу.

— Ну ладно, — промолвила Клэр, возвращаясь к микроскопу, — давай посмотрим, что тут у нас. Волосики из бороды-бородочки-бороденки. — Она покрутила ручку, наводя резкость, а потом неожиданно хмыкнула.

— Ну что там? — не вытерпела я. — Что ты скажешь?

— Думаю, ты сама можешь догадаться, — ответила она.

Я отодвинула ее в сторону и прильнула к окуляру. Даже мне, неспециалисту, было совершенно ясно, что волосок извлеченный из половых органов Бекки Диджордж, был абсолютно идентичен тем, которые выудил из электробритвы Клаппер в доме Дженкса. Они были толстые, рыжие, жесткие, загнутые у основания, как хвост ядовитой змеи. Да, вряд ли можно подумать, что они принадлежат разным людям. И это было еще одним доказательством того, что все убийства совершил один и тот же человек — Николас Дженкс.

Николас Дженкс находился в камере предварительного заключения, расположенной на десятом этаже Дворца правосудия, и дожидался официального предъявления обвинения. Рядом с ним был его адвокат Шерман Лефф, который чувствовал себя спокойно и вообще держался так, словно речь шла о простой формальности, которая должна благополучно закончиться в любую минуту.

Джилл Бернардт встретила нас с Крисом у входа, и мы вместе направились к Дженксу, чтобы ознакомить его с вещественными доказательствами, обеспечив этим официальное предъявление обвинения.

В комнате для допросов я уселась напротив Дженкса и посмотрела ему прямо в глаза, наслаждаясь каждым мгновением заключительного этапа следствия.

— Это помощник окружного прокурора Джилл Бернардт, — сказала я, продолжая разглядывать невозмутимое лицо Дженкса. — Она будет вести ваше дело и станет вашим обвинителем.

Он снисходительно ухмыльнулся, не проронив ни слова. Меня поразила его уверенность в себе. Почему он ведет себя так, словно принимает нас в своем доме? Отчего так самоуверен?

— Если у вас нет возражений, — приступила к своим непосредственным обязанностям Джилл, — я начну допрос.

— Как угодно, — с такой же самоуверенностью ответил Шерман Лефф. — Лично я ничего не имею против.

Джилл глубоко вздохнула, собралась с мыслями и начала:

— Мистер Дженкс, через час вам официально будет предъявлено обвинение в убийстве первой степени, жертвой которого стали Дэвид и Мелани Брандт. Вы обвиняетесь в том, что пятого июня сего года проникли в их гостиничный номер отеля «Гранд Хайатт» и убили ударом ножа. Вскоре после этого суд Кливленда предъявит вам аналогичное обвинение в убийстве Джеймса и Кэтлин Воскул. Кроме того, вам могут предъявить обвинение в убийстве еще одной супружеской пары, которое вы совершили на территории винного завода в городке Нейпа. — Она сделала паузу, подчеркнув значимость момента. — Мы собрали достаточно большое количество вещественных доказательств, дающих нам основание считать вас причастным ко всем этим убийствам. Сейчас мы предъявим вам все эти улики, чтобы вы могли ознакомиться с ними, сэкономить время для суда, уменьшить степень страдания родителей жертв и избежать ненужного унижения для членов вашей семьи.

— Благодарю вас, миссис Бернардт, — наконец вмешался Шерман Лефф. — Поскольку у нас сегодня день откровенных признаний, я хочу выразить от имени своего клиента глубочайшее сожаление по поводу эмоционального срыва, который произошел в его доме во время ареста. Его оскорбительная выходка по отношению к инспектору Боксер явилась результатом потрясения, которое было вызвано внезапностью ареста и чудовищностью предъявленных обвинений. Не сомневаюсь, что все вы понимаете глубину шока, который пережил мой клиент и сочтете возможным простить его за неподобающее поведение.

— Я действительно сожалею о случившемся, инспектор, — присоединился к адвокату Дженкс. — Представляю, как это выглядело со стороны. Но я был так возмущен вашими предположениями относительно мой причастности к этим преступлениям, что просто потерял контроль над собой.

— Безусловно, — продолжил адвокат, — у вас были какие-то основания для допроса моего клиента, но ваше вторжение в его частное владение я считаю неоправданным и в высшей степени бесцеремонным.

— Ордер на арест и обыск является абсолютно обоснованным, — спокойно отреагировала Джилл.

— Обоснованным? — ухмыльнулся Шерман Лефф. — Чем же именно, позвольте спросить?